Коммунальная квартира
Шрифт:
Но с годами нажила Марфуша авторитет. Советы её бывали мудрыми и удачными, так что вскоре за таковскими стали обращаться буквально все, кому ни лень.
Очень кстати Марфушины наставления пришлись княгине с большими переменами, настигшими страну и её самоё. Постоянно сталкивалась княгиня в новой системе координат с трудностями: то Сёмочка расти отказывается, то работать для отводу глаз придётся, то на рынке обвесят, что уже и вовсе возмутительно.
Марфуша научала княгиню так, будто сама Страну Советов со всеми новыми правилами и измыслила. Да так привыкла, что, когда вынуждена была княгиня
Даже и смерть сама от дряхления тела от такой привычки Марфу Петровну не отучила. Она уж и собралась, сердешная, на тот свет, да не в добрый час приметила непотребное поведение соседки. Ну и после то одно было, то другое. Отложила, в общем, Марфа Петровна своё путешествие на срок необозначенный и часто убеждалась впоследствии, что поступила правильно.
Потому как попадали окружающие часто в замысловатые конфузы. И мудрого совета требовали. А тут ещё кости со смертию перестало ломить, и поясница не болела более. Барские, выходит, условия! Грех от таких отказываться…
Глава 47
Балет
Развал Союза всех жителей внешней части квартиры ввёл в состояние несколько пришибленное, одурелое. В первый день, когда показывали балет, все собрались около телевизора в комнате Инны Михайловны и Василия, но совсем не разговаривали. Только близнецы агукали на руках Аннушки. Даже Оля и Зина Бубликовы с Настёной не озорничали друг с дружкой, а только заворожённо глядели на экран, хотя ничего толком не понимали.
Взрослые, впрочем, не понимали тоже.
На второй день стали домочадцы то и дело перешёптываться, а близнецы привыкли и словно бы музыке в такт теперь чуть двигали головками, расточая по комнате приятные ароматы, подаренные им нимфой.
На третий день завершилась эпоха, и Демьян стал подумывать о том, не помолодеть ли ему снова для детального ознакомления с новыми реалиями. Даже спросил у Гришки ключи от замка на решётке в заоконный сад, примеряясь, как до семян на плюще дотянуться, только он в ту пору не цвёл, и Демьян отложил решение на будущее.
А потом объявили о приватизации…
Глава 48
Приватизация
В квартире с тем долго тянули, но потом порешили, что оформлять на себя жилплощадь должны Бубликовы, а Инне Михайловне с Василием взамен уговорились осуществить выплату, чтобы семейство обзавелось собственным жильём. Тем паче Настёна была ещё юной и могла с годами решить, что выдумала детские чудеса, чтобы жизнь прожить обыкновенную, но оттого очень счастливую.
А потом вдруг оказался старый дом, где не надобно, на плане капитального строительства. И квартиры у новых владельцев взялись выкупать почти что и принудительно.
Ну да зато на вырученные деньги смогли все разъехаться, хотя и дружили после долго семьями.
Дом снесли, но строительные работы тянулись долго, почти пять лет кряду. Зато, когда торговый центр наконец достроили, нежданно объявился на него
Вроде бы иностранец, из иммигрантов.
По фамилии Князев.
Глава 49
Торговый центр
Год от года впоследствии торговый центр на обозначенном месте только рос, с честью перенеся все экономические бури новой страны. В павильонах открывались, в угоду модным тенденциям, всё прибывающие магазины разномастного толка. Но кое-что оставалось постоянным.
Например, старушка в платке и синем халатике, сидевшая за столиком у поворота к платным уборным на первом этаже. Примечательно, что старушка осталась там и после, когда уборные преобразились, обросли всяческими приспособлениями (вроде кранов, что сами включались, стоит к ним только руки поднести, или дующих горячим воздухом коробочек на стенах) и стали для всех бесплатными. Пропал перед старушкой стол со столбиками мелочи, а старушка осталась — сидела на пуфе у стеночки, вязала чулок и на всех кругом то и дело поглядывала, хотя ни с кем не говорила.
В зоомагазине на втором этаже покупателей всегда, от первого же дня после открытия, встречал белый попугай на жёрдочке, который был выставочным и не продавался. По воскресеньям он даже иногда разговаривал. Всё больше про то, как развалили Союз, но то и дело — про какую-то Таню. Только недолго. Слов пять от силы и можно было от него услышать, и всё по воскресеньям, будто бы имелся у птицы календарь.
В небольшой лавочке на первом этаже делали на заказ духи и всякий раз загадочно предупреждали, что дарить их нельзя, только брать для себя. Однажды явился туда скандалить тучный мужичок в малиновом пиджаке, ругавшийся, что продали ему не духи, а какую-то воду, но его пригласили «во внутренний сад», переговорить с мастерицей, где мужичок полностью успокоился. И даже, если верить досужим толкам, характером переменился и, вроде как, вскорости все налоги по своему роду деятельности уплатил — хотя это уж и походит больше на сказки.
Около кинотеатра на этаже третьем висел всегда один тематический постер, который меняли то и дело немного, словно бы имелся где-то многосерийный фильм, только отчего-то на него билетов не продавали. Сначала на постере всем улыбались конный гусар и дама с округлым большим животом, потом — тот же гусар и дама с младенцем в кружевных пелёнках, следом — гусар и дама с девочкой в очень нарядном платьице с панталонами (и снова словно бы была дама в тягости). А там уж и гусар с сыном, женой и подросшей дочкой.
Если попробовать спросить в кассе кинотеатра билеты на фильм о них, кассиры только плечами пожимали — и обещались уточнить у начальства, но после оно как-то забывалось.
В спа-салоне оказывали необычные услуги по купанию детей в витаминных ванных, в бакалее продавались самые лучшие солёные огурцы в банках без этикеток, и притом остались они на полках, даже когда бакалея закрылась, а на её месте вырос громадный гипермаркет, где чего только не было, но огурцы всё-таки оставались лучшим. За поставки огурцов был ответственным карлик Борис, заведовавший складом. Личность угрюмая, но трудолюбивая.