Комната девственницы
Шрифт:
В горле у нее пересохло. Что, если она действительно в него уже влюблена или находится на полпути к этому?
Райдер молча продолжал смотреть на нее, подняв брови. И Эмма не выдержала. Взбудораженная, растревоженная, взволнованная своими мыслями, она вскочила на ноги, сорвала воображаемый цветок и стала срывать с него лепестки, беззвучно шевеля губами: «Любит – не любит».
– Ты любишь Райдера! – завопила вдруг Сью, забыв о том, в чьей она команде.
Эмма тут же залилась краской. «Нет, конечно, – поспешно сказала она себе, как только вслух
И тут снова вспомнила, как повел себя Райдер, когда Тим попросил его о помощи. Как он уступил просьбам девочек, хотя до этого твердо сказал, что уезжает. Это говорило о многом. Например, о том, что, несмотря на свою сдержанность, почти замкнутость, Райдер человек хороший.
Впрочем, пока она сама еще не разобралась в своих чувствах, нужно было что-то срочно придумывать, пока все не решили, что догадка Сью верна. И Эмма притворилась, что перелистывает страницу воображаемой книги.
– Ты читаешь книгу, – снова первой сказала Сью. – Какую-нибудь историю.
Эмма выдохнула, всем своим видом демонстрируя, что она предположила почти правильно.
– История любви, – вдруг сказал Райдер и, моргнув, засмеялся, будто поразившись собственной сообразительности.
А Эмма посоветовала себе не слишком увлекаться романтическими мыслями о Райдере и помнить о том, чем закончился ее недолгий роман с Питером.
А для этого нужно было, чтобы Райдера и ее разделяло расстояние побольше.
– Я возвращаюсь домой, – сказала Эмма, так как это было единственное место, где она могла бы спокойно попытаться разобраться в своих чувствах к Райдеру и понять, почему рядом с ним она может думать только о нем. – Разожгу камин, а то как бы в трубах не замерзла вода.
– Я пойду с тобой, – тут же вызвался Райдер.
– Спасибо, но я справлюсь сама, – сказала Эмма, подавляя охватившую ее дрожь.
– Ты собираешься идти к себе в темноте, одна? Нет.
Тим кивнул, соглашаясь с Райдером.
– Тесс может остаться у нас, – сказала Мона, словно все было решено. – Зачем ее будить и напрасно морозить?
Райдер хотел было возразить, но, подумав, согласился.
– Хорошо, пусть Тесс останется с вами.
А Эмма уже пожалела, что заговорила на эту тему, так как перспектива остаться с Райдером наедине в пустом доме вдруг показалась ей очень опасной.
– Возьмите снегоход моего сына, – предложил Тим.
При упоминании о нем в гостиной вдруг стало тихо. Эмма почти физически ощутила тоску всех членов этой крепкой, дружной семьи по сыну, мужу, отцу…
– Я приеду завтра, – продолжил Тим, словно лишь бы не думать об этом, – и помогу почистить снег на пруду, чтобы можно было кататься на коньках.
– А я принесу завтрак, – сказала Мона.
И Эмма поняла, что ей ничего не остается делать, как отправиться к себе.
Воздух на улице был морозный и свежий. В ясном темно-синем небе ярко светила полная луна в окружении сверкающих
– Я знаком с Феншоу меньше дня, но, по-моему, это замечательные люди, – сказал Райдер. – Стойкие, мужественные, добрые.
– Так и есть, – кивнула Эмма.
Райдер вытащил из-под навеса снегоход и сел за руль. Эмма села позади него, стараясь не касаться его спины, и ухватилась за ручку сиденья.
– Держись за меня, – бросил через плечо Райдер, и Эмма послушно обхватила его руками, прижавшись к нему.
Красота морозной ночи. Снег, преобразивший все вокруг. И Райдер.
Эмма чувствовала растущий в груди восторг. Как будто существовал только этот миг – не было ничего до него, не будет ничего после. Только сейчас. Только он.
И только эта ночь…
Наверное, о чем-то подобном думал и Райдер, так как он спросил:
– Не возражаешь, если я немного удлиню путь?
Эмма вообще не хотела никуда возвращаться, так как ощущение тепла крепкого тела Райдера, его близость наполняли ее счастьем, а окружавшая их природа в эту лунную ночь казалась почти сказочной.
Райдер остановился на гребне холма, разделявшем дома Эммы и Тима, и заглушил мотор. Сразу наступила тишина, усиливая ощущение волшебства происходящего.
Сверху им были видны бледные силуэты обоих домов, но дом Тима был виден лучше из-за освещенных окон. Почти у горизонта мерцали огни Ивового Ручья, на таком расстоянии казавшиеся маленькими точками.
– У них электричество есть, – заметил Райдер и, присмотревшись, сказал: – Дорога, ведущая на запад, открыта!
Он вовремя напомнил Эмме о том, что его появление в ее жизни – явление временное и ей ни в коем случае нельзя к нему привыкать.
И тут неожиданно Райдер повернулся к ней, снял перчатку и пальцем коснулся ее губ. Эмма замерла от этого прикосновения. По ее телу словно пробежала теплая волна. Райдер тут же опомнился, быстро убрал руку и тряхнул головой, будто отгоняя какое-то наваждение.
– Что-то мне подсказывает, что я сделаю нам обоим большое одолжение, если отвезу тебя обратно к Феншоу, а сам поеду к тебе и сделаю все, что необходимо.
– Лучше ты возвращайся к Феншоу, а я переночую у себя, – сказала Эмма, справившись со своими чувствами. – В конце концов, это мой дом.
– Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебя поцеловать, ты бы сама вернулась к Феншоу! – внезапно сказал Райдер.
– Ты так думаешь? – спросила Эмма севшим вдруг голосом.
– Уверен.
– И напрасно. Если бы ты меня поцеловал, я бы вернула тебе поцелуй.
Райдер шумно выдохнул:
– Эмма, давай не будем ничего усложнять.
Он был прав – поцелуи невероятно усложнят и без того непростую жизнь. Об этом твердил ей разум. Но Эмма не слышала его голоса. Она слезла со снегохода, обошла его, остановилась напротив Райдера, взяла его лицо в свои руки, притянула к себе и прижалась к его губам.