Комната с видом на огни
Шрифт:
— Ладно, чего только в жизни не бывает, — Анна первая отпила из бокала. Остальные сочли сказанное за тост, выпили, Панков сделал вид, что не обиделся, ему всегда хватало ума в нужных местах не пережимать.
Вечер выдался сумбурным: ни один человек в компании не знал, как себя вести. Дэн не знал, позволено ли ему сегодня обнимать Анну и лезть к ней с нежностями. Стас не знал, следует ли ему острить или, напротив, молчать в тряпочку. Мама не знала, как peaгировать на бывшего зятя, который десять лет назад бросил ее дочь, но
Изменив свое первоначальное решение, она даже предложила Панкову одну из свободных комнат на этот уикенд. Тот благородно отказался.
— Знаешь, Аня, я, конечно, здесь переночую, но завтра с утра ты меня отвези домой. Тут ко мне не привыкли еще.
Про себя Анна, конечно, отметила это многозначительное «еще».
— Где ты живешь?
— У родителей.
«Совсем, значит, плохи твои дела! — сделала для себя вывод Анна. — Любвеобильный Иван Панков делит территорию с папой и мамой! А как же приходящие дамы?» Вслух же она ради приличия осведомилась:
— Как они себя чувствуют?
— Мама болеет. И тебя все время вспоминает. Она к тебе всегда так хорошо относилась…
— Что, лекарства дорогие?
— Да, знаешь… У меня работа не очень доходная: кручусь, верчусь…
— И нет подходящей женщины, чтобы взяла тебя под свое крыло.
— Ах, Аня, все беды на этом свете от мужчин! Они так завистливы к чужому успеху у женщин!
— Страдалец. Ладно, я дам твоей маме денег на лекарства.
— Да? Вот спасибо. — Анна заметила, что Сашка, Стас и Дэн внимательно прислушиваются к разговору.
— Так, мальчики, у нас в холодильнике ничего не осталось из того, что можно пожарить на углях?
— Рыба оставалась, кажется. Осетрина в маринаде, — облизнулся обжора Шацкий.
— Вот-вот. Шашлык из осетрины — это как раз то, что нам нужно. Займитесь-ка делом.
— Из осетрины! — жадно вздохнул Панков. И Анне вдруг стало его жалко. Она теперь поняла, что жалость заставляет ее все это терпеть, только и всего. К тому же она слегка захмелела от шампанского и поэтому позволила себе ласково потрепать Ваню по темным волосам:
— Надо тебя подкормить, блудный ты мой… — Так и не договорила. За этим ее жестом внимательно проследил Дэн.
Наступили сумерки, и тогда народ решил наконец расходиться.
— Пойдем, Ваня, я покажу тебе твою комнату, -позвала Анна.
— Да-да, — тут же отозвался Панков. — Иду. Поздно уже.
Вся компания побрела к дому. Дэн плелся позади всех, потом к нему присоединился Шацкий, и они о чем-то
— Ладно, всем спать. Бай-бай! Ваня, пойдем. — И перехватила недоумевающий взгляд матери, обиженный Дэна, удивленный тетеньки, ироничный Стаса и осуждающий Сашки.
«Полный комплект. А вам-то всем что за дело?» — слегка разозлилась Анна и повела Панкова в другое крыло.
По пути прихватила из шкафа комплект чистого постельного белья.
— Вань, ты извини, там может быть не убрано. Мы не ждали гостей.
— Ладно, чего уж там. — Он уверенно поддерживал ее под локоток. Не сомневаясь в том, что произойдет дальше. Так, почти в обнимку, они дошли до двери.
Анна вошла в комнату, огляделась. Что ж, не убрано, но не так уж плохо. Ваня Панков действовал на Анну так же, как и в старые добрые времена. Она привела комнату в порядок, постелила белье, поправила подушку.
— Вот. Ложись.
— А ты? — хитро прищурившись, спросил Панков.
— Смеешься?
Он уже подталкивал ее к кровати.
— Вань, ну хватит. Хватит же. — Анна попыталась его оттолкнуть.
— Как будто и не жили вместе, — усмехнулся Панков, но отстал.
— Я пойду.
— Ну иди.
Анна стояла, все еще не решаясь открыть дверь:
— Слушай, у тебя и в самом деле все так плохо?
— Что значит плохо? — расправил плечи бывший муж.
— Вань, ну кому ты врешь? А то я не вижу.
— Может, останешься тогда, пожалеешь?
— Не сейчас. — Она все-таки решилась уйти. — Потом. После.
…После на самом деле в этот вечер был Дэн. Он сидел в ее спальне, на кровати, и смотрел на часы. Когда Анна вошла, вздохнул с облегчением и тут же спрятался под одеяло.
— Дэн, ты не спишь? — спросила она.
— Сплю.
— А почему тогда разговариваешь?
— Разве я имею право тебе не отвечать? Разве я вообще имею в этом доме хоть какое-нибудь право?
Анна поморщилась: «Ох уж эти поэты!» Потом сказала:
— Ну это уже свинство: ночь на дворе. Самое время разборки устраивать!
— Тебя не было двадцать пять минут.
— Что?
— Двадцать пять минут ты отсутствовала вместе с этим типом, который на все здесь облизывается, словно кот на сметану. И на тебя, между прочим, тоже, — с упреком сказал Дэн.
— Ты что, по секундомеру засекал?
— Представь себе. Между прочим, это минутное дело.
— Что минутное дело?
— Переспать с кем попало, вот что.
— А он мне муж, хоть и бывший, — поддразнивая его, сказала Анна.
— А я кто? Игрушка? Плюшевый медвежонок? Ручной щенок?
— Перестань.
— Как ты меня называешь? Дэн, котик, зайка, лапочка, птенчик. Разве я после этого человек? Только зверушка. На мне хорошо бантики завязывать и использовать для своих маленьких сексуальных радостей.
— Ну знаешь, ты тоже не внакладе. Мы заключили договор…