Комната с видом на огни
Шрифт:
…В тот вечер Панков опять появился в «Эсмеральде». Леночка не устояла против его чар и в приемную пускала беспрепятственно, даже подсказывала, когда и где можно застать хозяйку. Анна ничего не могла с этим поделать.
Панков проник в ее кабинет и предложил вместе поужинать. Анна, привычно пообещав себе, что это в последний раз, тут же позвонила домой, сообщить, что приедет поздно. К телефону подошел Стас, чему Анна обрадовалась, ей не хотелось объясняться с Дэном:
— Шацкий, я сегодня не ужинаю дома.
—
— В ресторане.
— А с кем? — не унимался Стас.
— Ты мне кто? Папа, мама?
— Папа-мама. Родительская любовь мне подсказывает, что это будет Панков. Дочь моя, ты совершаешь большую ошибку!
— Твоя задача передать моему… моим… Словом, всем передать, что я приеду поздно. И только.
Анна услышала, как Шацкий тут же на весь дом заорал:
— Мама! Сегодня за ужином на два рта будет меньше! Но ваша дочь вместе с вашим бывшим зятем отдают мне свои порции! Дэн! Ты все слышал?!
«Бедный Дэн!» — вздохнула Анна.
Весь вечер Анна переживала за него, с неприязнью глядя, как Ваня с отменным аппетитом поглощает ужин. Платила, конечно, она. Панков и ел за двоих, и говорил за двоих соответственно. Анна никак не могла его остановить, а время меж тем шло. Если она приедет домой после полуночи, а так оно и случится, состоится очередное выяснение отношений. Ну как со всем этим покончить? Как?!
В машине она молчала, Панков звонко рассыпал комплименты, которые отскакивали от Анны, словно барабанная дробь. Наконец она остановилась у подъезда. Панков из машины выходить не спешил, полез к ней с поцелуями.
— Нет, — сказала Анна.
Он не стал настаивать, вылез из «Мерседеса» и направился к подъезду. Она вдруг почувствовала бешенство. Даже голова закружилась и потемнело в глазах. Сколько этот человек еще будет ее мучить?! Она ведь чуть было жизни себя не решила из-за него! И ему все еще мало!
«Нет. Все. Хватит. Я сейчас же с этим покончу», — решила Анна, открывая дверцу машины. Панков уже дошел до дверей, но вдруг, словно почувствовав что-то, обернулся…
— …Да, конечно я слышала выстрел, — уверенно заявила дама в бигуди, поправляя сползающую косынку. Эти бигуди торчали у нее на голове, словно рога. — Знаете, это было похоже на громкий сухой треск. Хрясть, хрясть…
— Значит, выстрелов было два? — спросил хмурый мужик в погонах майора милиции и, оглянувшись, посмотрел на труп.
— Точно, два, — кивнул сидевший на корточках подле убитого эксперт. — Первый раз, похоже, рука дрогнула, пуля слегка зацепила предплечье, только и всего, зато второй выстрел точно в цель. Левый желудочек пробит. Навылет. Стреляли с близкого расстояния, чуть ли не
— Убийца располагался лицом к потерпевшему?
— Ну да.
— Если убитый подпустил его так близко, значит, они могли быть знакомы. Как думаешь? — Второй оперативник, капитан милиции, достал из кармана пачку сигарет, закурил и тоже покосился на труп:
— А может, у него закурить попросили?
— Выстрел произведен с близкого расстояния, но ведь не в упор.
— Тут у подъезда густой кустарник. Может, там он и дожидался потерпевшего?
— Или она, — так же угрюмо заметил майор. — Могли стрелять и оттуда, из кустов, надо проверить. Что с матерью потерпевшего?
— «Скорую» вызвали. Сердечный приступ.
— Кто опознал труп?
— Соседка с первого этажа. Дворик маленький, тихий. На эти выстрелы столько народу сбежалось! Свидетелей полно! Мы этого стрелка быстро отыщем.
— Не крутой? — Майор вновь покосился на тело.
— Куда там! Панков Иван Семенович, торговый агент, говорят, что бабам здорово нравился. Может, из-за женщины?
Майор опять повернулся к свидетельнице, которая внимательно прислушивалась к разговору.
— Людмила Георгиевна, а вы что можете сказать про гражданина Панкова?
— Про Ваню? А что я могу сказать? Недавно он опять к родителям вернулся, стал жить у них. Раньше приезжал редко. Его мать, Нина Георгиевна, частенько посиживала на лавочке у своего подъезда и все жаловалась на сына: мол, как бросил жену и ребенка ради» другой женщины, так и к родителям дорогу забыл.
— Значит, он бросил семью? Давно?
— Ой, как давно! Я помню Анечку из соседнего дома. Его бывшую жену. Кстати, — Людмила Георгиевна с видом заговорщицы поправила на голове платок: — Недавно я опять ее здесь встретила. Представляете?
— Да? Они что, снова сошлись?
— А вы у его матери спросите.
— Гражданку Панкову Нину Георгиевну «скорая» только что увезла.
— Максимыч! — позвал майора коллега. — Тут еще свидетели. Это интересно.
Он подвел к майору пожилую пару: бабульку в стеганом халате, наброшенном прямо на ночную рубашку, и крепенького дедка в тренировочных штанах.
— Максимыч, из их окон двор как на ладони. Говорят, когда раздались выстрелы, они смотрели телевизор.
— Да, да, молодой человек, мы смотрели телевизор, — бабулька закивала барашками кудрей.
— Что смотрели? — вяло поинтересовался майор.
— Футбол.
— Болельщики?
— Знамо дело. — Дед хитро прищурился. — Нашито опять проиграли! Как только им гол забили, я…
Тут же вмешалась бабуля:
— Тут за окном что-то как затрещит, как затрещит! Я думала, опять мальчишки чего-то взрывают. Знаете, молодой человек, я так боюсь этих взрывов, а сейчас каждый день все взрывают и взрывают. Нет, в наше время все было по-другому.