Компаньон её сиятельства
Шрифт:
Сумерки уже вступили в свои права. Янтарные лучи солнца больше не проникали в комнату. Свет от ближайшей лампы мерцал на ее аристократическом профиле. Улыбка исчезла. Она была само воплощение изящества.
Он сцепил руки за спиной и терпеливо ждал, когда она заговорит.
— Мистер Роуздейл, ваше присутствие требуется лишь за обедом сегодня вечером. После этого вы можете уехать, когда пожелаете, так же как я могу попросить вас покинуть поместье.
* * *
Сердце Беллы гулко стучало. Она с трудом
Но причина, побудившая мистера Роуздейла явиться в поместье, — обоюдоострый нож. Мысль о том, чтобы он целовал ее, прикасался к ней исключительно ради денег, задевала какую-то струну глубоко внутри ее. Струну, которая звучала фальшиво. Она знала еще до встречи с мистером Роуздейлом, что не разделяет пресыщенного отношения Эсме к таким финансовым договоренностям, и поэтому выдвинула свои условия. На флирт Белла согласна. Платные услуги исключены.
Но как он отреагирует на ее условия? Ей все еще не верилось, что она выдвинула их. Сдержанно. Бесстрастно. Даже голос не дрогнул. Хотя нервы ее были натянуты туже, чем тетива лука.
— Ваше сиятельство, обед подан.
Дворецкий распахнул двойные двери, ведущие в столовую. Мистер Роуздейл подошел к ней и предложил руку. Белла положила ладонь на его локоть, он поймал ее взгляд и чуть заметно улыбнулся. Если это было сделано с целью заставить ее почувствовать себя непринужденно, он добился своего: напряжение отступило, уступив место влечению.
Мистер Роуздейл проводил ее в обеденный зал и подвел к дальнему концу длинного стола красного дерева, где стояли два прибора. Свет от серебряных канделябров плясал на золотистых ободках хрустальных бокалов. Стол был сервирован тончайшим китайским фарфором, рядом с приборами лежали накрахмаленные белоснежные салфетки. Бархатная темнота окутывала три высоких арочных окна в стене, играя роль занавеса, скрывающего их от остального мира.
Этот джентльмен вел себя непринужденно.
Лакей налил вина и поставил перед каждым из них по тарелке с луковым супом. Хотя Белла старалась не отходить от своего обычного заведенного порядка с Эсме, она с особым тщанием подошла к выбору блюд для сегодняшнего вечера. Ожидая одобрения мистера Роуздейла, она протянула руку за бокалом. Крепкое бордо не успокоило мелкой дрожи в животе.
Его серебряная ложка зачерпнула густой зеленой жидкости. Затем он поднес ее к губам. У мужчины невероятно красивый рот. Твердый. Чувственный. Созданный для того, чтобы дарить поцелуи.
— Мои комплименты вашему повару. Белла с облегчением вздохнула и взяла ложку.
— Рада, что вам нравится. Их взгляды встретились.
— Несомненно.
Его глубокий голос обволакивал ее как ласка, ей казалось, что он имеет в виду не только суп.
— У вас красивый дом, ваше сиятельство. И все же он бледнеет в сравнении с вами.
Жар его взгляда опалял кожу. Румянец поднялся от груди, залил шею, запылал на щеках.
— Благодарю вас. Вы часто путешествуете?
— Как придется.
Он снова поднес ложку к губам, Она молча прокляла белоснежный шейный платок, скрывающий его горло. Как бы ей хотелось понаблюдать за сильными
— Вы когда-нибудь бывали в Шотландии?
— Нет. Это мой первый визит. Я редко бываю дальше чем в паре дней езды от Лондона, — Он откинулся назад, когда лакей убрал первое блюдо и поставил второе. Плечи мистера Роуздейла были такими широкими, что полностью закрывали спинку стула, — А вы? Держитесь поближе к Боухиллу или отваживаетесь на дальние поездки?
— Я уже много лет не была в Англии.
— Какое счастье для Шотландии обладать таким подарком. Лондон изобилует развлечениями, но почти все они скоро приедаются. Только одно никогда не теряет своей привлекательности.
— И что же это?
— Британский музей. Не успею я подумать, что уже исследовал все его сокровища, как обнаруживаю новую находку.
К счастью, мистер Роуздейл искусно вел беседу. Ей требовались значительные усилия, чтобы воздерживаться от слишком пристального разглядывания своего гостя. То и дело ее непослушные мысли пытались устремиться по пути, включающему размышления о том, соответствует ли тело под строгим вечерним костюмом классическим чертам лица.
У него были черты мраморной статуи, которую она когда-то давным-давно видела в том самом музее, о котором он говорил. Но даже непревзойденным итальянским мастерам было бы нелегко достичь такой плавной симметричной точности в своих творениях. Он не казался чересчур мужественным — в нем не было ничего грубого и резкого. Его свежевыбритая точеная челюсть не содержала ни намека на темно-каштановые волосы цвета соболиного меха, довольно коротко подстриженные. А эти глаза… в их бездонных золотистых глубинах можно было утонуть.
«Полагаю, этот подойдет», — написала Эсме. Она оказалась права. Белла чувствовала, как настроение у нее поднимается с каждым восхищенным взглядом и каждым словом, слетающим с его губ. Она уже и забыла, каково это быть объектом мужского внимания. Это определенно приятно и придает вечеру розовое сияние. Осмелится ли она воспользоваться возможностью и лечь с ним в постель в предстоящие дни… в этом она не была пока уверена.
Поэтому когда обед закончился, она велела лакею убрать со стола. Когда ее гость отдавал должное бокалу портвейна, она за чашкой чая позволила себе еще несколько минут понежиться, привлекая его внимание. Затем поставила пустую чашку на стол и стала подниматься. Он отодвинул ее стул, прежде чем лакей, стоявший у стены, успел пошевельнуть хотя бы пальцем, и повел ее из столовой к подножию лестницы, ведущей на второй этаж.
Ладонь ее вспорхнула с его руки, когда она остановилась и повернулась к нему. Затем позволила взгляду еще раз пройтись по его телу. Он высокий — выше ее. Редкость, учитывая количество джентльменов, которым она смотрела прямо в глаза или кто оказывался ниже ее ростом. И он хорошо носит свой рост. Не долговязый и не кряжистый, но широкоплечий и мускулистый, что говорит о частых физических упражнениях.
— Спасибо за обед, леди Стирлинг. Я провел восхитительный вечер.
Она судорожно сглотнула, чтобы избавиться от внезапной сухости во рту.