Комплекс Мадонны

Богнер Норман

— Да? Какой план? — недоверчиво спросил Робби.

— Я собираюсь исчезнуть где-нибудь в Канаде. У меня с собой есть кое-какие деньги. Достаточно, чтобы прожить до конца жизни.

— О, кончай эту ерунду. На мгновение я решил, что ты действительно собираешься сказать что-то разумное.

— Робби, я благодарен тебе за заботу, но в данном случае я не могу просто откупиться, а если бы и смог, то до конца жизни жил бы в страхе. Парни, которые совершили убийство, где-то на свободе, они прочитают обо всем в газетах. Неужели ты думаешь, что они оставят меня в покое, позволят жить беззаботно? Возможно, это безумие, но впервые за

много лет я снова создам свою жизнь. Я существую, ты понимаешь, что я имею в виду? Я должен выполнить предначертанное мне. Если я чему-то и научился, то только этому. Я хочу исчезнуть, и если мне повезет, сделаю это.

— А если полиция найдет вас? — спросила Элейн.

— С этим я разберусь в свое время. Если будет такая необходимость. Но в данное время я убежден, что смогу скрыться. Мое предчувствие не обманет меня. У меня всегда хорошо было развито чувство времени.

* * *

Автомобиль оказался «шевроле» 1966 года. Робби сел за руль, а Тедди забрался на заднее сиденье, положив рядом с собой сумку и несессер.

— У тебя с собой права и призывной билет? — спросил Тедди.

— Да, все с собой.

— Когда мы подъедем к заправке, пусть Элейн сходит и купит карту Канады в газетном киоске. Никого не просите об этом.

— Тебе придется заполнить анкету на границе.

— Меня зовут Джордж Хикман, — весело произнес Тедди, — и я занимаюсь виноторговлей.

Ему нравилось его новое имя, и засыпая, он видел сон, как за ужином он есть бифштекс по-солсберийски в Уэстпорте вместе с маленькой девочкой, которую зовут Барбара.

СВИДЕТЕЛЬ В ЛОВУШКЕ

ГЛАВА X

Косые лучи желто-пурпурного света пробили обширное пространство черного неба, осветив низкие холмы, проносившиеся мимо, подобно стае птиц, улетающих зимовать куда-то на юг. Рядом с Тедди дремал сын, подогнув упирающиеся в сиденье ноги, спала Элейн, укрытая плащом. Во сне оба выглядели по-детски, не способными на зло, застывшими в неуязвимой невинности. Тедди чувствовал себя усталым, но счастливым и удовлетворенным. Через границу они проскользнули, не вызвав подозрений, пограничник, не потрудившись взглянуть на спящего сзади мужчину, жестом пригласил их проезжать. Дорожный указатель известил Тедди, что до Монреаля осталось двадцать миль. Мотели, пансионаты, коттеджи, пестро раскрашенные, похожие на сараи гостиницы проплывали мимо бесконечным потоком, обещая чистоту, мягкие матрацы, души в кабинках и никем не нарушаемое уединение для совершения в этих белых дощатых заповедниках тайных актов предательства.

Было уже около пяти, и взгляд Тедди упал на вывеску коттеджа для автомобилистов, обещающую странникам ресторан, открытый для посетителей двадцать четыре часа в сутки. Он свернул с дороги. Машина затряслась по неровной щебенке. Первой проснулась Элейн, разбуженная прекращением движения.

— Где мы?

— Чуть к югу от Монреаля, — ответил Тедди.

Зашевелился Робби, потянулся и протер затуманенные глаза. Его тело ныло после долгих часов за рулем, и Тедди понял по удивленному выражению, застывшему на лице сына, что тот не совсем представлял, где находится и какова цель их приезда сюда. Робби непонимающе уставился перед собой.

— Как ты себя чувствуешь, па? — спросил он.

— Со мной все в порядке. Я просто хочу побриться, принять душ и —

ну, сами увидите.

— Мне снилось, как мы вместе едем в лагерь.

Тедди улыбнулся этому воспоминанию. Общее прошлое показывало слияние чувств.

— Элейн, зарегистрироваться лучше вам с Робби. Если спросят насчет меня, скажите, что я просто привез вас сюда. И попробуйте снять коттедж с краю.

Тедди проехал вдоль ряда домиков. Расслабившись, он почувствовал, как он устал. Через несколько минут он увидел возвращавшихся Робби и Элейн. Они что-то с жаром обсуждали, но Тедди это не волновало.

— Все устроено, — сказал Робби. — Домик номер одиннадцать.

— Выигрышный номер.

— Разве? — спросил Робби.

Открыв заднюю дверцу, он достал две сумки. Элейн пошла первой и отперла дверь коттеджа. Внутри был влажный спертый воздух парилки с примесью соснового дезинфектанта; две кровати, столик с пластиковой крышкой и крохотная ванная комната со стоячим душем. К ночному столику была накрепко прикреплена металлическая лампа, похожая на голову гидры, а сам столик, в свою очередь, был зацементирован в пол — идеальная монастырская келья, безликая и нежилая, предназначенная для девиц легкого поведения с секундомерами и их измученных кошмарами кавалеров, ищущих только плотских удовольствий секса.

— Подумать только, ты дошел до этого, — обреченно произнес Робби.

— Возможно, именно к этому я всегда стремился, — ответил Тедди. — Я неплохо пожил на свои деньги. Теперь пора попробовать чего-то другого. Я собираюсь принять душ и побриться, а затем Элейн, наверное… — он протянул ей флаконы «Клариоля» и перекись водорода, — поможет мне.

Девушка взглянула на флаконы, словно убеждаясь, соответствуют ли они государственным стандартам, затем покачала головой.

— Ты ведь знаешь, как пользоваться этим?

— Да, конечно. Но… О Господи, да. — Ее глаза затуманились и, казалось, наполнились вселенской скорбью.

— Не из-за чего расстраиваться. Я стану блондином…

— Мне хочется разбить себе голову.

— О, заткнись, Робби, — сердито сказала Элейн.

— Я рассматривал эту же перспективу в автобусе, но судьба встала на моем пути.

— Какая судьба? О чем ты говоришь?

— Я говорю о том, чтобы жить и страдать, родившись заново. Я никогда не видел все так отчетливо, как теперь. — Расстегнув рубашку, Тедди остановился в дверях. Его шея и руки были белыми, и некоторая синева заставляла думать о физической слабости.

— Должен быть какой-то способ оспорить все в суде.

— У вас будет пятнадцать минут, чтобы предложить какую-нибудь версию, исключающую невменяемость. Если предложите, я в ваших руках.

Тедди тщательно побрился, оставив, однако, полоску густой щетины под носом. Он никогда не отпускал усы, даже в качестве пробы. Изменился сам характер его лица, оно стало выглядеть старше и задумчивее и приобрело еще одну привлекающую внимание черту. Полоска была пока очень бледной, но через три дня, через неделю она уже приобретет надлежащий вид. Тедди не станет подравнивать усы; и неухоженность будет навевать мысли о безумии, лишая близкопосаженные серые глаза отчужденности и искры острого ума, который смущающе действовал на людей. Иголки воды в душе пришлись ему по душе, разбудив усталые мышцы, и Тедди манипулировал кранами холодной и горячей воды с ловкостью служащего вытрезвителя, подвергающего пьяницу воздействию водяного шока.