Комплекс Мадонны
Шрифт:
Тедди заколебался, затем с неохотой протянул фонарь, и Мак-Джи повел его налево вокруг холма с уверенностью знания местности. Они шли минут пять, и неуверенно идущий Тедди постоянно спотыкался. Впереди показалось небольшое замерзшее озеро; они обошли его, прошли через ворота в бревенчатом частоколе и увидели мужчину в полушубке с опущенным на руку ружьем, шагнувшего в свет. Мак-Джи перевел луч фонаря на свое лицо.
— А, это ты, Мак, — сказал мужчина. — Кто это с тобой?
— Все в порядке. Это мой друг Джордж. Когда его команда прибудет в наши края, у тебя появится много работы. Так что я обхаживаю его.
Вспыхнувший в руке охранника
— Хорошо, проходите.
Они оказались за забором, и Тедди вспомнил военный лагерь. Большое деревянное одноэтажное здание, освещенное тусклым северным сиянием, было окружено множеством убогих домиков. Простая лампочка заливала светом обломанную, потускневшую от непогоды вывеску, на которой Тедди с трудом разобрал слово «Дворец».
— Все это незаконно, — сказал Мак-Джи. — Время от времени на нас обрушиваются религиозные фанатики, и Дворец закрывают на пару недель, доказывая, что здесь чтут закон; но когда мужчины появляются в городе, затевают драки и начинают тискать парочку старых дам, полицейские пожимают плечами и говорят: «Что ж, особой беды не будет, если Дворец снова заработает». И так продолжается много лет. Бои с переменным успехом.
Ходьба возвратила Тедди к жизни, ноющие от истощения кости успокоились, и признательный за то, что его не прирезали в салоне автомобиля, он почувствовал ликование оттого, что его пощадили.
Они вошли в большое продолговатое помещение, где пили, играли в карты и танцевали около сотни мужчин и с десяток женщин. Музыка доносилась из допотопного «Вурлитцера», расположенного в дальнем углу комнаты. Тедди и Мак-Джи остановились у первого стола, за которым шла карточная игра «очко»; стол был усыпан мелкими монетами, спичками, патронами, охотничьими ножами, осколками нищеты и насилия — ставками, сделанными пятью мужчинами, вцепившимися в потрепанные карты, старающимися выманить удачу из ее логова.
— Хочешь здесь немного посидеть? — спросил Мак-Джи.
— Не сейчас.
Банкомет выкрикнул цифру девятнадцать, и четверо игроков в отчаянии швырнули карты. У стойки бара, тянувшейся вдоль всей стены комнаты, стоящие в три ряда мужчины мусолили стаканы и жаловались на низкую зарплату, лагерных начальников-мошенников, урезавших им премии, и безнадежные затруднения, выпадающие на долю рабочего человека. Куда бы ни смотрел Тедди, он видел пистолеты, ружья, длинные охотничьи ножи с костяными ручками — судьи всех неразрешимых споров. Он оставался у стола, чтобы не привлекать к себе внимания. Но кое-кто все-таки посмотрел в его сторону, и через некоторое время Тедди захлестнуло предчувствие надвигающейся катастрофы. Мак-Джи, заняв пустое место за карточным столом, положил перед собой пять долларов, вызвав этим улыбку у банкомета.
— Именно это нам нужно, Мак, — свежая кровь.
— Попал в полосу, Джим?
— Жаркая, как эскимосская лапочка.
Мак-Джи взял сданные карты, положил сверху на них доллар и сказал, что с него достаточно, заставив банкомета потратить некоторое время на то, чтобы решить, блефует ли он. Трое игроков быстро перебрали и вышли из игры; банкомет остановился на семнадцати, Мак-Джи показал восемнадцать. Из пяти следующих кругов он выиграл четыре, и банкомет начал ворчать. Ставки были небольшими, но Мак-Джи каждый раз удваивал их и выиграл пятнадцать долларов.
— Ты приносишь мне удачу, Джордж. Еще два раза, и я получу пару бесплатных девочек.
Тедди отошел от стола и нашел место у стойки. Он видел перед собой
Через боковой вход в зал вошли четыре женщины, все темнокожие. За ними следовала группа мужчин, смеющихся и хохочущих, они подошли к стойке рядом с Тедди. Женщины несомненно были проститутками, но одна из них казалась нежнее и опрятнее других. Тедди решил, что ей только-только исполнилось двадцать, но скоро она будет выглядеть на сорок. У нее были черные с синим отливом волосы, запавшие похотливые глаза, короткий нос-обрубок и изогнутые, словно усы монгола, брови. На девушке было надето черное пальто, а острый подбородок посыпан тальком, выражение ее лица говорило о трагедии. Она остановилась рядом с Тедди и выпила чистого виски из бутылки без этикетки, остальная группа покинула ее. Девушка не предпринимала попыток заговорить с Тедди или кем-либо еще, и ему понравилось ее спокойное самообладание.
— Могу я угостить вас еще одним виски? — предложил он.
— Как вам угодно, — смиренно ответила она.
Тедди взял у бармена два стакана, оставив четвертак на чай, и увидел, как тот добродушно удивился. Очевидно, здесь это было не принято. Тедди протянул девушке стакан, и его ноздри скривились от терпкого сильного запаха напитка. Девушка слегка подняла стакан вверх, выражая свою благодарность.
— Вы из этого города? — спросил он.
— Нет, из Черчилля. Это на берегу Гудзонова залива.
— Сейчас живете здесь?
— Думаю, поживу немного. — Девушка выпила виски, не поморщившись, и Тедди восхитился ее силой. — А вы куда направляетесь?
— К Большому Невольничьему озеру.
— У вас там дело?
— Да, в Йеллоунайфе.
— А, золото. Мой муж был старателем.
— Чем он занимается сейчас?
— Он у Творца… в двухстах футах под землей.
— Извините.
— Ничего, — без особого сожаления произнесла она.
— И давно это случилось?
— Четыре месяца назад.
— И вы приехали сюда?
— Две недели назад. У меня родился ребенок… Теперь у меня две девочки.
— Они с вами?
— Нет, с моей мамой… у меня нет профессии, поэтому я учусь торговать собой. Пока не очень-то получается. По меньшей мере месяц еще учиться, но все-таки хоть какие-то деньги.
— Где вы остановились?
— Здесь есть пара домиков для женщин, мы живем там вместе.
— Вам не нравится то, чем вы сейчас занимаетесь, да?
— Я мало зарабатываю, когда у меня будет получаться лучше, я смогу зарабатывать больше.