Комплекс Ромео
Шрифт:
18
– Нет, ну надо ж из—за такой ерунды весь заказ забраковать. – Брат с расстройства ринулся к бару и открыл бутылку виски уже с утра. Мне почему—то он налил целый стакан – видимо, задумался. – На, выпей. Раздели со мной мое горе.
Речь шла о военной амуниции, которую он шил для Штатов. Военные шорты, штаны, рубашки, куртки, немыслимые милитари—шляпы, кепки и прочая лабуда… Настроение у Брата скверное. Этот заказ был ему важен, похоже, не только с коммерческой, но и с имиджевой точки зрения.
Косяк заключался
– Ну и что, что к яйцам. У них же складной нож. Я на DHL только потратил четыре с половиной штуки, на утверждение ткани и образцов. Уроды, подонки… – распинался он голосом Жириновского.
– Наверное, они боятся во время боя поранить яйца…
– А то я сам не догадался, чего они боятся. Но я ж тебе говорю – нож складной.
– А если во время боя придется засунуть его раскрытым?
– Все равно он до яиц не достанет, ты пойми. Он же не у яиц, карман—то, заканчивается. Вот смотри, сколько еще расстояния – шесть… восемь сантиметров!
– А если ранили бойца? Легко ранили шальным снарядом. А он при неловком падении в состоянии контузии еще и яйца себе обрежет?
– Это как упасть надо. Ты глаза—то разуй свои пьяные.
Через двадцать минут мы оба были в несостоявшихся военных штанах, с ножами в карманах, и мы падали на землю, пробуя различные варианты.
Зрелище, наверное, весьма странное. Мы катались по земле, делая волнообразные движения бедрами, словно в области паха нас обуял дикий зуд.
– Good drugs! – кричали нам живущие через дом датчане.
Но мы были слишком увлечены практической составляющей эксперимента.
– Не достает. А у тебя?
– У меня тоже нет. Ну конечно – ведь мы испытываем форму на ровной поверхности! А сейчас все войны ведутся где?
– Где? В окопах?
– В горах! Поэтому нужно катиться с холма. Ясно тебе?
Пошли и испробовали этот вариант тоже. Кубарем скатились по два раза с крутого холма, благо гор на острове было немерено. Я так переусердствовал, что чуть не свернул шею.
Датчане смотрели на нас с нескрываемым ужасом, волнуясь за состояние нашего рассудка.
Тест—драйв вновь дал положительные для Брата результаты.
– Ну что, выходит, ты полностью прав: бюрократы они вонючие, – успокоил я его.
Штаны мне понравились. Что же делать с этой партией?
– Судя по тому, как часто они собирались обновлять коллекцию, нормальная у них текучка в Ираке. Ни фига их там не шесть человек в месяц гибнет. Жалко, в России милитари не пойдет… До фига там этого дерьма и так…
Блин! «В России не пойдет милитари!» Я вспомнил агрессивные толпы у Чистых прудов, фанатскую армию «Спартака», ЦСКА и «Зенита».
По крайней мере, в Москве—то они не ходят между играми в клубной атрибутике? Во что—то в школу им надо же, в конце концов, одеваться?
– Отдай мне эту тему. С военной одеждой для России.
Я поменял с помощью Сниче по выгодному курсу часть американской
Название для торговой марки тоже раздалось спонтанно. Из глубины подсознания.
«Russkie idut».
19
Двадцать восемь месяцев до приезда Брата—Которого—Нет
Иногда я вспоминал про солнце, которое было у нас с ней… Совсем не такое палящее… Безмятежное и долгое, как детство…
Мы снимали с ней домик на юге. В Лазаревском… Просто приехали туда дикарями практически без денег. Просто дошли до моря и завернули в первый попавшийся деревянный дом. Спросили у хозяйки, где можно остановиться подешевле. И та ответила без надоевшего еще в поезде акцента: «Вы не из Ленинграда?»
Эта женщина получила сильную контузию в блокаду. Врачи посоветовали ей уехать к морю, поменять климат, чтобы спастись от перепадов давления или чего—то там еще. Она была твердо уверена, что, как только приедет в родной Ленинград, даже погостить на пару дней, сразу умрет. Да и ехать ей, собственно говоря, не к кому – от того взрыва погибла вся семья.
А она все живет и живет, а зачем живет – не знает.
Мы могли – если на сеновале – жить у нее и вовсе бесплатно, а уж комнаты она сдает за деньги, не серчайте. Вот так после пятнадцати минут пребывания на юге нам предложили жить на сеновале. Ромео и Джульетта – мы три дня назад играли этот отрывок на экзамене по актерскому мастерству. Это был последний отрывок – на сладкое. И кто—то приезжал на нас смотреть даже из московского театра.
На сеновале… У нас тоже было много солнца… И секса… Вместо двух недель мы провели там два месяца с небольшим…
Мы не ответили на открытку, которую нам прислала добрая старушка… В надежде, что у нее кто—то теперь есть в Питере, она выводила каракули на открытке почему—то с видом Новороссийска: солдат с ППШ в руках. Мы даже не помним, как ее зовут… Так мы трахались в то время… Могли бы и накарябать старушке ответ – на открытке с видом ее любимого Питера, в котором она не была столько лет и никогда уже не будет… Дурацкая черта моей молодости – не отвечать на письма, звонки, приглашения… Быть счастливым и слепым…
Набирая темы для статей в долбаное эротическое приложение журнала «Вне законов», мы, наверное, не первыми, но одними из первых поняли незаменимую ценность спорттоваров при их грамотном использовании в сексуальной жизни молодоженов. Особенно пригождались наколенники и налокотники для скейтбордистов. Мы гуляли по ночному каменному пляжу в этом снаряжении, и десятки людей острили на тему альпинизма, боксерского спарринга, спрашивали с идиотским акцентом: «А вы че, в хоккей ходили играть?..» Это была южная шутка, и в этом месте можно было смеяться.