Компромат
Шрифт:
— Вполне.
Клавдия опустила трубку и вздрогнула, потому что Кройторова внезапно взвизгнула над самым ее ухом.
— Что? — вскрикнула она, а Лиза в это время подхватила на лету падающую колбу, которую Клавдия чуть не столкнула локтем со стола.
— Клавдия Васильевна, — простонала Лиза, — осторожнее! Это же кошмар что такое!
— Извини, Лизонька, — растерянно пробормотала Дежкина.
— Да что там «извини»! Мне-то что… А вот вы бы! Это же одна из самых сильнодействующих кислот. Одна капля дерево насквозь
— Вот как? — заинтересовалась Клавдия…
…Вшшших! Дежкина, задумавшись, не успела отскочить в сторону.
Тяжелым веером брызг ее обдала с ног до головы подъехавшая машина.
Она стояла под зонтом, с плаща стекала грязная вода.
Ираида Петровна между тем как ни в чем не бывало выскользнула из салона машины и с удовлетворением оглядела мокрую Дежкину.
— Извиняюсь, — пропела она.
И непонятно было: то ли за грязный плащ прощения просит, то ли за почти часовое опоздание.
Пятница. 15.27–16.43
Мерзнувшая на ветру со своим летним товаром тучная мороженщица обратила внимание на странного прихрамывающего типа, вынырнувшего из подземного перехода и направившегося в сторону здания Министерства обороны. Под мышкой он сжимал большой рулон бумаги и древко со скрученным флажком, а в руках держал авоську с трехлитровой бутылью, наполненной прозрачной жидкостью.
Мороженщица проводила взглядом сутулую спину и, притопывая на холоде, осипшим голосом принялась нахваливать сливочное эскимо в шоколаде.
Федор Иванович неторопливо обогнул безликое белое здание, получившее в народе прозвище «Пентагон», и поднялся по ступеням на уложенную плитами площадку перед входом.
Оглядевшись, он выбрал точку, с которой бы его было достаточно хорошо видно из окон здания и проезжающих мимо машин.
Вынув из внутреннего кармана пальто армейскую старую фляжку, он отвинтил колпачок и сделал несколько больших глотков; поморщился и занюхал водку рукавом.
Затем он освободил бутыль из авоськи и снял пластмассовую крышку.
Убедился, на месте ли зажигалка.
Приготовления были окончены.
«Ну что, — сказал он сам себе, — поехали, что ли?»
На глазах у обомлевшего прохожего Федор Иванович поднял над головой банку с прозрачной жидкостью и опрокинул ее на себя.
В воздухе запахло бензином.
— Ничего себе… — вымолвил прохожий.
Сжимая в одной руке зажигалку, другой Федор Иванович развернул и прижал к груди самодельный плакат с пламенеющими словами: «ВЕРНИТЕ МНЕ МОЮ ДОЧЬ!»
Вокруг стали собираться зеваки.
За окнами здания замелькали перепуганные лица, какой-то интендантский чин выглянул из входных дверей, но приближаться не стал и вновь скрылся.
— Не подходите близко! — крикнул Федор Иванович собравшимся. — Это бензин!..
— Вы это из-за чего? — спросил кто-то.
— Люди добрые! У
Толпа по-детски радовалась бесплатному представлению.
Тучная мороженщица, которая издалека узрела скопление людей, уже успела приволочь на место происшествия свой лоток и теперь вовсю торговала эскимо, ругая себя за то, что сразу не отправилась следом за хромоногим — больше бы успела распродать.
— Так чего, будет он поджигаться или нет? — спросила у своего кавалера размалеванная девчонка лет семнадцати. — Может, у него спичек нету? Давай, дед, а то мы промокнем до нитки, пока ты надумаешь!
Появился в толпе и фотограф, наверное, с Арбата, потому что волок наклеенную на фанеру фотографию во весь рост улыбающегося Ельцина.
Фотограф растолкал зевак, протиснулся вперед, установил фанерного президента на фоне облитого бензином оратора и принялся снимать.
В толпе засмеялись, и Дежкину стало обидно.
Зато в кабинетах белого здания было не до смеха.
Начальники всех рангов и званий, от мала до велика, висели на телефонах, вызванивая вышестоящие инстанции. Пытались получить указание, что делать в данной внештатной ситуации.
За прошедшие годы они уже привыкли к мирным демонстрациям женщин перед входом в высшее военное ведомство, а вот как поступить с самоубийцей, уже успевшим облить себя горючей смесью и сжимающим в руке зажигалку, они не знали.
А что, если у него за пазухой взрывное устройство?
А что, если он сумасшедший и не остановится ни перед чем?
А что, если?..
Надо отдать должное военным: выход был найден весьма нестандартный.
Толпа уже стала скучать. Дежкин видел, что по одному по двое зеваки начинают расходиться. И то — дождь лил немилосердно.
— У меня украли дочь… — еле слышно повторял Дежкин. — Представляете, позвонили и сказали — мы украли вашу дочь… Верните мою дочь! Это они украли! — махнул он рукой в сторону «Пентагона».
Толпа редела на глазах.
— Если бы мы все вместе, если бы каждый!.. — вслед уходящим людям кричал Дежкин.
Федор Иванович бессильно опустил плакат.
— Держись, отец, мы с тобой! — крикнули вдруг некие молодцы в четыре луженые глотки и стали протискиваться поближе к Дежкину.
Федор Иванович увидел эту группу поддержки, и уныния его как не бывало.