Конь бледный
Шрифт:
Рыба, казалось, сначала не поняла, что происходит. Потому как по инерции продолжила плыть, нацелившись на борт лодки. Затем вдруг дёрнулась и пошла ко дну, пуская кровавые пузыри.
Нос челна снова опасно накренился, но вскоре плавсредство опять обрело равновесие.
— Конец, — сплюнул Пётр и ткнул пистолетом куда-то вперёд.
На речной поверхности всплыла кверху брюхом гигантская туша.
— Хрен! — выругался «бодигард».
И тут же забыл о поверженном противнике, принявшись заботливой наседкой хлопотать над до сих пор не пришедшим в себя Борисом. Стащил с него мокрый халат, стал массировать
— Слава Богу! — обрадовался Пётр. — Как вы себя чувствуете, Борис Александрович?
— Где она? — игнорируя его вопрос, спросил толстяк, обращаясь к Стёпке. — Где?
Чадов покачал головой и, внезапно почувствовав невероятную усталость, плюхнулся на скамью. Перед глазами всё поплыло. Как сквозь вату до него донеслись слова охранника:
— Тут нужен трактор, не иначе. Сами не справимся.
И капризное ворчание «мишки Гамми»:
— Вот и давай быстренько вызывай подмогу. А то расскажу отцу, как ты меня тут оберегал…
Это была школа, обычная школа.
Тогда отчего Стёпка так волновался, словно шёл первый раз в первый класс? Или готовился к поступлению в пионеры? Ведь Борис сказал, что обо всём уже договорено. Причём не он просил за одноклассника и даже не Александр Борисович, который уже и сам не знал, чем ещё отблагодарить Чадова-младшего за спасение своего сына. И золотые часы подарил, и к медали «За спасение утопающего» представил, и…
Нет, сам сэнсей Голдин пригласил юного героя посещать занятия своего кружка.
И всё же сердце бешено колотилось в груди, когда он переступил порог кабинета Мастера танца.
Странный это был кабинет, совершенно не похожий на те, что были в их школе. Ни стола, ни стульев, ни портретов Президента и Тараса Шевченко, ни почётных грамот или кубков за спортивные достижения. Всей мебели — одна деревянная полочка на стене, а на полке — статуэтка из позеленевшей бронзы, изображающая танцующего многорукого бога.
Шива, вспомнил Степан иллюстрацию из красивого двухтомника «Мифы народов мира», подаренного ему мамой на Новый год. Зачем оно здесь, это необычное божество из далёкой Индии?
Рассматривая статуэтку, парень сначала не заметил самого главного.
Хозяина кабинета.
Да, признаться, и мудрено это было в полутёмной комнате, куда сквозь плотно задёрнутые шторы почти не проникал дневной свет.
Только когда Шерман дёрнул его за рукав и развернул лицом к дальнему правому углу, увидел, что в помещении есть ещё кто-то, кроме них самих.
Прямо на полу на плетёной циновке сидел, по-восточному поджав под себя ноги, полуобнажённый бритый человек. Голова его была склонена к земле. Он то ли спал, то ли молился.
— Учитель, — кашлянул Борис и пихнул одноклассника в спину, подтолкнув его к мужчине. — Учитель… Простите, что потревожил ваш покой, но… Вот, я привёл своего друга, как вы и велели.
Человек поднял голову. Улыбнувшись, поманил Чадова рукой, чтобы тот подошёл поближе. Мальчик повиновался.
— Вы научите меня танцевать, Учитель? — спросил Стёпка, с надеждой всматриваясь в худощавое лицо Голдина.
Мастер танца долго не отвечал, тоже глядя в глаза мальчику, словно пытаясь
— Только не танцевать, — поправил. — А плясать…
Глава четырнадцатая. Монстры
Неизвестная локация
Ромеро снился сон…
Больной параноидальный бред, режиссёром которого был свихнувшийся безумный маньяк.
Сталкер видел себя как бы со стороны.
На огромном блестящем металлическом столе лежали его тщательно вымытые внутренности, которые невидимый изувер только что аккуратно вынул из его ещё тёплого тела. Несмотря на то что Ромеро лишился всех жизненно важных органов, он по-прежнему вопреки всякой логике был жив, сохраняя способность связно мыслить. Сталкер не был силён в анатомии, поэтому смог узнать только сизый комок бьющегося на столе сердца. Вынутое из грудной клетки, оно продолжало трепетать, судорожно сокращаясь, возможно, именно поэтому он был всё ещё жив. Крови не было, комок отвратительной, но такой необходимой любому живому существу плоти прокачивал сквозь себя один лишь воздух.
Вокруг сияющего начищенным до блеска металлом стола царила непроницаемая тьма, но неизвестный изувер, проделавший недавно жуткую операцию, был где-то рядом. Ромеро даже показалось, что он слышит его тихое издевательское хихиканье. Палач с извращённым удовольствием следил за своей жертвой. Но сталкер отчётливо понимал, что всё происходящее — страшный, но довольно безобидный сон, и именно это в конечном счёте не давало ему сойти с ума.
— Ну, что же ты молчишь? — неожиданно проговорил во тьме невидимый расчленитель. — Ведь я пока ещё не начал вынимать твой мозг… Взгляни, разве ты видишь его на столе?
Ромеро посмотрел, но ничего похожего на мозги на столе действительно не было.
— А ты знаешь, как я это сделаю? — вкрадчиво поинтересовался жуткий собеседник. — Молчишь? Значит, действительно не знаешь! Я использую специальный инструмент, особо загнутый металлический крючок. Я введу его тебе через нос, и когда крючок достигнет серого вещества, стану медленно наматывать его, умело вращая инструмент, а затем я начну вытаскивать крючок обратно. Никакой трепанации, твой череп останется девственно нетронутым. Как раз то, что нужно для моей потрясающей коллекции… Ты ведь знаешь, что мозг не имеет нервных окончаний? Тебе не будет больно, просто ты неожиданно почувствуешь, как постепенно лишаешься чего-то важного: воспоминаний, приобретённого опыта, навыков… Твоя личность разрушится, как карточный домик… Твоё имя отныне — пустота…
Какая-то зыбкая тень неожиданно заслонила исходящий от стола свет, и Ромеро неожиданно увидел своего мучителя. То был не человек. Вернее, мерзкая тварь сильно походила на человека, но одного короткого взгляда было достаточно, чтобы понять — это существо не имеет ничего общего с людским родом.
— Кто ты? — наконец смог выдавить из себя Ромеро, с ужасом заметив, как вырванное из груди сердце ускорило ритм судорожных сокращений.
— Враг человеческий! — захохотал чудовищный уродец и, схватив сизый комок сердца, бросил его себе под ноги. — Прямо сейчас я покажу тебе, что такое настоящий ад!!!