Конан и дар Митры

Мэнсон Майкл

– Погляди!
– Конан вытянул руку вниз, показывая на чудовищный округлый выступ.
– Видишь? Его ноги уходят в землю, еще глубже... Хотел бы я знать, на что опираются ступни этого парня!

– Храм стоит у коленей Первосотворенных, - повторила Рина. Благодари Митру, что мы добрались хотя бы до них.

– Но пока я не вижу никакого святилища, а оно должно быть огромным! киммериец, осматривая простиравшуюся внизу каменистую равнину, завертел головой.
– И этот огненный поток... На каком берегу нам лучше приземлиться? Если мы ошибемся, то перебраться потом через реку лавы будет нелегко!

– Мы коснемся земли там, где нужно, - с

уверенностью заявила Рина. А если ты хочешь увидеть храм... Вот, смотри!
– Она внезапно вытянула руку, и Конан, обратив туда взгляд, прижмурил веки. На горизонте, в стороне от огненной реки, разгоралось ослепительное пламя. Он видел только его и ничего больше - ни беломраморных стен, ни колонн в тысячи локтей высоты, ни свода, подобного куполу небес; одно лишь сверкающее радужное зарево, струившееся и колыхавшееся, словно северное сияние. Но было оно в десятки раз ярче.

Киммериец судорожно вздохнул. Все правильно; разумеется, световая завеса скрывает храм, посвященный солнечному богу! Или то горит неугасимым огнем его священный алтарь? Что ж, скоро он все узнает...

Легкий ветер относил цветок в сторону от лавовой реки, от опаляющего жара расплавленного камня, от духоты сернистых испарений. Земля приближалась; огромный карминово-красный шар с каймой треугольных алых лепестков парил над ней подобно восходящему солнцу. Огненный поток остался где-то за спинами путников, справа исполинским белым утесом высилась застывшая в каменном сне фигура Первосотворенного, необозримая и величественная, как самый большой из горных пиков верхнего мира; впереди сиял храм. Взгляд Конана обратился налево. Там бескрайнее пространство уходило в пепельную мутноватую мглу, при виде которой киммерийца пробрала холодная дрожь; каким-то шестым чувством он понял, что разглядывает нечто недоступное для смертных - во всяком случае, до тех пор, пока они живы. Серые Равнины, царство мертвых! Может быть, не сами Равнины, но их преддверие... Содрогнувшись, он отвернулся и больше не смотрел в ту сторону.

Цветок коснулся земли, и Рина, проскользнув меж стеблями, сошла на каменистое поле, засыпанное щебнем и остроконечными обломками. Конан освободил груз, потом вылез сам, торопливо пристегивая портупею с мечами. Арбалет он бросил - стрел не осталось ни одной. Вероятно, не стоило искать на этой равнине трупы серых чудищ, чтобы извлечь из них стрелы и метательные диски, ибо убитые твари, скорее всего, свалились прямиком в лавовый поток. Теперь у путников оставались только два меча, дротик, кинжал Рины да засапожный нож Конана.

Взвалив на плечи отощавшие мешки, они в молчании направились к сияющему мареву, что искрилось и трепетало на горизонте. Почва была по-прежнему сухой и скудной, и киммериец, ковырнув ее носком сапога, заметил:

– Земля словно в проклятом Ариме... Плохое место!

Рина пожала плечами.

– Не хуже любого другого, милый. Главное, что мы добрались сюда.

– Я не о нас. Цветок и плод, который в нем... Как он приживется на такой почве?

– Это не простое семя, - сказала Рина.
– Огромно дерево, взрастившее его, и огромна сила жизни, что таится в нем... Я думаю, оно способно прорасти даже в камне.

Да будет Митра ему защитой, закончил Конан про себя. Он шел, вздымая крохотные облачка пыли и мелкого щебня, и думал о том, что пройдет время, и у коленей Первосотворенного проклюнется пурпурный стебелек. Он будет тянуться вверх, раздаваться вширь, купаясь в серебристом сиянии, что исходит от тела исполина; он будет расти, пока не

заполнит переплетеньем ветвей и листьев всю огромную пропасть, не вознесется над ней - такой же могучий, как окаменевший гигант. Он встанет рядом с ним, равный с равным и, быть может, боги когда-нибудь откроют людям, кто посадил это древо в земных глубинах...

Усмехнувшись, киммериец взглянул назад, на красную точку, что мерцала далеко позади, и махнул рукой. Кром! Когда настанет его срок идти на Серые Равнины, он поглядит на это дерево - лет через сорок или пятьдесят. Хорошо бы не раньше...

Характер местности изменился - появились холмы. Они были пологими, с осыпавшимися склонами, из которых торчали гигантские кости. Осматриваясь по сторонам, киммериец видел то напоминавшие чудовищную клетку ребра, то разверстую пасть с искрошившимися клыками, то гребень из треугольных пластин или рог, доходивший ему до пояса, то позвонки изогнутого хвоста и окаменевшие огромные лапы с загнутыми когтями. Эти монстры некогда обладали титаническими размерами, и оставалось лишь дивиться мудрости Митры, который уничтожил их и погрузил в глубины земли еще до того, как первый человек вдохнул воздух на ее поверхности. Даже лицезрение этих древних останков устрашало; против этих чудищ меч, копье и стрела значили не больше, чем ведро воды в сравнении с лесным пожаром.

– Кладбище...
– пробормотал Конан, угрюмо озирая склоны холмов.

– Могильник, - каштановая головка Рины согласно склонилась.
– Похоже, этих тварей загнали сюда и засыпали камнями и землей, завалили на веки вечные, чтобы они сгнили тут до самых костей.

– Хотел бы я знать, кому такое по силам!

– Кому? Ты еще спрашиваешь? Оглянись, милый!

– Ты думаешь, это сделали гиганты?
– произнес Конан, помолчав.

– Наверняка. Учитель рассказывал, что они, по воле Митры, очищали верхний мир от всякой пакости - перед тем, как появились люди.

Киммериец мрачно покосился на очередной исполинский череп, скаливший в усмешке истертые зубы. Рядом с ними клыки Рогача Кро'вара, висевшие на груди Рины, выглядели детской игрушкой; в пасть этого чудища без труда провалилась бы целая повозка с четверкой волов. Конан ожесточенно сплюнул.

– Не понимаю, зачем нужно было творить всяких ублюдков, а потом чистить от них землю, - буркнул он.
– Или Митра просто играл? Шалил, как капризное дитя?

– Не богохульствуй в преддверье Его храма, - Рина подняла руку.
– Не богохульствуй, милый, а то как бы Он тебе этого не припомнил... Я думаю, добавила она после паузы, - что Пресветлый не создавал этих чудовищ. Не Он один наделен творящей силой; есть еще и Сет, и Нергал, и другие божества. Митра сотворил мир, благих гигантов и нас, грешных людей... Должен ли Он отвечать за мерзости злобных богов, выпустивших в Его мир подобных тварей?

– Хмм... не знаю, - Конан неуверенно поджал губы.
– Во всяком случае, гиганты прикончили их по приказу Митры, и то хорошо. Но стоило ли сваливать все эти древние кости вблизи святилища?

– Это свидетельство Его мощи, - понизив голос, сказала Рина; потом рука ее протянулась влево, к затянутому пепельной дымкой горизонту, и девушка совсем уж тихо прошептала: - Ты догадываешься, что там такое?

Киммериец кивнул.

– Серые Равнины, я полагаю.

– Да, Серые Равнины... А где-то рядом - обитель Нергала, в которой могут таиться такие же страшные чудища, какие захоронены в этих холмах. И кладбище, по которому мы идем - предостережение для них.