Конан и дар Митры
Шрифт:
Поднявшись наверх, он трижды постучал в дверь, проскользнул в комнату и снова задвинул засов.
– Что будем делать, господин мой?
– поинтересовался сумеречный дух, возвращаясь к сундуку и монетам.
– Спать, - ответствовал киммериец, которого после сытной еды вновь потянуло в дрему.
– Я буду спать, а ты можешь поразвлечься с этим, запустив руку в кошель, он высыпал перед Шеймисом пригоршню серебра.
Затем он повалился на свое ложе и смежил веки.
Когда Конан раскрыл глаза во второй раз, солнце уже склонялось к закату. Прошла добрая половина дня, и он снова
Он сел, протирая глаза кулаками. Лучи вечернего солнца косым веером падали сквозь распахнутое окно, освещая комнату и ее небогатую обстановку; единственными яркими пятнами здесь были горка золотых и серебряных монет да рукоять нового Конанова меча, отливавшая цветом хорошо начищенной бронзы. Видно, пиратский вожак был человеком аккуратным, когда дело касалось оружия, а не расчетов с пассажирами его галеры.
Шеймис находился в прежней позиции - сидел на сундуке, поджав ноги, окутавшись своими куцыми крыльями, и горестно обозревал орлиный профиль владыки Ашарата на золотом динарии. Конану хватило одного взгляда, чтобы понять: ни золота, ни серебра у него не прибавилось.
Заметив, что хозяин проснулся, сумеречный дух огладил жидкие усы и тяжело вздохнул.
– Ох, господин мой! Размышлял я, вспоминал и трудился от вчерашнего вечера до сегодняшнего, но ничем порадовать тебя не могу...
– Это и видно, - заметил Конан не без ехидства.
– Многое утекло из памяти, слишком многое, за время сидения в проклятом горшке...
– Демон поскреб костлявыми пальцами свое лысое темя. Но, сказать по правде, я и раньше не отличался великими талантами... М-да-а...
– Он снова испустил тягостный вздох.
– Нет, не отличался... Ты уж прости меня, неудачника, хозяин... Увы, увы! Не могу я сделать тебя королем, господином над землями, городами и людьми, или великим воеводой, как, чувствую, ты того желаешь! Не могу принести тебе богатство и почет, дворцы, замки, поместья и юных дев...
Представив, какую юную деву мог бы предложить ему Шеймис, Конан невольно содрогнулся.
– Сие я уже понял и дев от тебя не требую, - торопливо произнес он, с изумлением замечая, что на глазах его слуги выступили слезы. Киммериец никогда не слышал, чтобы демоны могли плакать. Реветь, выть, рычать, вопить, стонать и богохульствовать - сколько угодно; но плакать!..
– Чем же я отплачу тебе, господин мой, за освобождение?
– шмыгнув носом, Шеймис воздел взгляд к потолку.
– Чем, мой молодой повелитель?
– Погоди, - сказал Конан, натягивая сапоги и оправляя тунику. Объясни-ка мне прежде, чем ты тут занимался.
Демон с безнадежным видом перебрал четыре золотых динария, сложив их в стопку.
– Я попробовал повторить фокус этого Фарала, - произнес он.
– Видишь ли, хозяин, его и мое колдовство совсем различны... Собственно, то, что он делает, даже нельзя назвать магией... Ни черной, ни белой, ни красной, ни зеленой.
–
– Конан притопнул сапогами и опоясался мечом, потуже затянув ремень.
– Золото появилось прямо из воздуха... Разве это не магия? Самое настоящее волшебство, приятель, и получше твоего! Ты-то наколдовал мне лишь костлявого барана, рваные сапоги да ломаную саблю!
Демон, придя в крайнее возбуждение, даже подскочил на сундуке.
– Нет, хозяин! То есть, насчет барана, сапог и сабли все правильно, продолжал он, сбавив тон, - но ты должен учесть, что я сотворил все эти вещи! Понимаешь, сотворил из ничего, а не перенес откуда-то готовенькими! Это настоящее волшебство, пусть и не слишком удачное! А твой Фарал, он...
– внезапно Шеймис захлопнул рот.
– Так что же он?
– с любопытством спросил киммериец, проверяя, легко ли выходит меч из ножен.
– Он не творит, а только переносит предметы, пользуясь для этого Силой... астральной Силой великого Митры...
– пробормотал дух сумерек. Значит, благой бог покровительствует ему, понимаешь? Покровительствует и дозволяет пользоваться частицей своей божественной мощи...
– Знаешь что, приятель, - Конан сгреб монеты с сундука и высыпал в свой кошелек, - по мне, что сотворить, что перенести, все едино. Был бы толк!
– он многозначительно похлопал по сумке, и динарии отозвались веселым звоном.
– Помнишь, Фарал признался, что вытащил это золото прямо из кубышки какого-то Дастры, местного богатея... Ну, а ты можешь такое сделать?
Шеймис уныло свесил голову.
– Увы, мой юный господин! Этим-то я и занимался от вечера и до вечера, как доложил тебе раньше. Но я - дух сумерек, и не могу использовать силу солнечного бога. У меня свои пути...
– Кривые и узкие, - ухмыльнулся Конан.
– Такие узкие, что ничего полезного по ним не протащить!
Словно подтверждая этот вердикт, демон горестно всплеснул крыльями.
– Выходит, фокусы Фарала тебе не по зубам, - уточнил киммериец.
– Ну, а о нем самом что ты скажешь?
Физиономия Шеймиса несколько разгладилась, и он погрузился в размышления. Наконец, важно нахмурившись и почесывая свой длинный нос, демон сказал:
– Он - посланец, господин мой! Специально обученный посланец, который должен совершить нечто в этом городе во имя великого Митры!
– Хмм, посланец, да еще обученный...
– протянул Конан.
– Ладно, то его дела, а не наши, - заключил он, присаживаясь на топчан.
– Давай-ка мы кое с чем разберемся, Шеймис.
– Давай, хозяин, - с готовностью согласился сумеречный дух, поудобнее умащиваясь на сундуке.
– Ты наколдовал мне тощего барана, сухой хлеб, дрянную саблю, кошель, рваные сапоги да тунику...
– киммериец потянул свое одеяние за ворот, и оно затрещало.
– Тунику тоже не очень прочную, но это не беда. Вот с саблей вышло хуже... из-за нее меня чуть не прикончили!
– Но я же поразил твоего врага!
– вскинулся Шеймис.
– Я наслал на него страшную болезнь!
– Да, и у этого мерзавца схватило живот. Ты и с другими так можешь?
Демон задумчиво почесал темя.
– Не исключено, мой господин.