Конан и день льва (CB)
Шрифт:
— Видеть — вижу, — сокрушенно ответил Аскаланте, — но что я королю доложу? Что какой-то проходимец с горсткой таких же, как он сам мятежников, перебил две тысячи моих солдат!
Громель посмотрел графу в глаза.
— А зачем об этом докладывать королю? — спросил он. — Уже сегодня к вечеру принц Нумитор вернется с пленным Конаном и Нумедидеса твоя неудача будет волновать, как меня прошлогодний снег. Зачем ему вообще знать о таких мелочах?
В словах сотника была несокрушимая логика. Действительно, если Конан попадет в руки Нумитора, король забудет о всех прошлых неудачах. А с другой стороны, если
— Ладно, — сказал он, — подождем возвращения принца, а там будет видно. Завтра утром пошлю гонца узнать, как у него обстоят дела.
Но неожиданно на следующий день Нумитор сам прибыл в его лагерь в окружении десятка гвардейцев. После того, как они закрылись с Аскаланте в его рабочем кабинете, где граф наполнил кубки старым пуантенским вином, Нумитор мрачно сказал:
— Неудача постигла меня с этим варваром!
Он выпил из кубка и коротко рассказал о том, как Конану удалось навести мост через пропасть и уйти от преследования.
— Я, конечно, сейчас мог бы двинуться прямо к Терроне, но вчера убедился, что у мятежников не было мечником. Между тем, по данным разведки их должно быть не менее восьми тысяч. Уверен, что они прячутся здесь поблизости и могут ударить с тыла, если я вступлю в бой с Троцеро.
— Я знаю, где они прячутся, — сказал граф Туны. Он не стал скрывать от принца своей неудачи с Просперо и добавил, что его разведчики выяснили, куда тот ушел.
— Барон Гродер с мечниками перешел на ту сторону Алиманы, — объяснил он принцу, — стоит у брода. Просперо присоединился к нему и теперь у барона есть немного тяжелой конницы и боссонских лучников, помимо конных туранцев. Всего примерно их десять тысяч. У меня есть план, но в одиночку мне с Гродером не справиться.
— Что за план? — спросил Нумитор, осушив кубок.
Аскаланте развернул на столе карту.
— Вот здесь, где кончаются болота, не трудно форсировать Алиману по понтонному мосту. Я перейду на тот берег и барону придется вступить со мной в сражение. Брод останется без охраны или охрана там будет не многочисленная. Если ты ее сомнешь и тоже перейдешь Алиману, мы зажмем Гродера с двух сторон и уничтожим. Будет чем оправдаться перед королем за предыдущие неудачи! А затем вместе выступим против Троцеро и Конана, не опасаясь удара в спину.
Принц, как опытный полководец не мог не оценить план Аскаланте по достоинству. Действительно, он был продуман в деталях. У них получалось, по меньшей мере, двойное превосходство в силах над Гродером.
— План может сработать, — задумчиво сказал он, — в любом случае, лучше ничего не придумаешь. Тогда я повременю с донесением королю о неудаче с Конаном.
Аскаланте подумал, что он поступил правильно, послушав мудрого совета Громеля. Если им с Нумитором удастся уничтожить барона Гродера, то это будет блестящая победа, которая спишет все прежние неудачи. Граф понял, что и сам Нумитор побаивается брата не меньше его самого.
Они еще обсудили детали плана, договорились о времени начала наступления и, выпив за удачу задуманного предприятия, принц уехал. Аскаланте же поручил Громелю наводить понтонный мост и готовиться к переправе. Казалось, они все предусмотрели и неудачи
— Проклятый ученик Амулия Прокаса! — ревел он. — Научился осторожности у старого перестраховщика. Ну, что теперь делать?
— Может пойдем за ним? — предложил Аскаданте. — Прижмем к аргосской границе и там добьем.
— Нет, не выйдет! — с досадой махнул рукой принц. — Тут и так, по большому счету, весь правый берег Алиманы территория Зингары. Гродер может идти куда хочет, хоть в Рабирийские горы, он мятежник, а мы с тобой верные слуги короля. Зингарцы узнают, что мы вторглись на их территорию, будет большой скандал. Я не понимаю, почему они молчали, когда тут взад вперед шастал Прокас со своим Приграничным легионом, но нам сейчас лишние неприятности ни к чему. Придется нам, граф, возвращаться назад.
Аскаланте промолчал, принц был прав, оставаться на этом берегу долго было нельзя.
— Так может вместе ударим на Троцеро? — неуверенно спросил он.
— У тебя приказ охранять междуречье Алиманы и Хорота! — сердито рявкнул Нумитор. — Мы и так в глубокой заднице, а если, пока вдвоем будем осаждать Террону, Гродер прорвется на левый берег Хорота и двинется прямо на беззащитную Тарантию, то наши головы точно свалятся с плеч! Тем более, что штурмовать Террону у меня прямого приказа нет. Разбей мы Гродера — другое дело! Можно было бы попытаться. Но раз так все складывается, то ты, граф, возвращайся к себе в лагерь и удвой бдительность, а я отправлю хитроумное донесение королю, пусть он сам решает, что мне дальше делать. О тебе я просто отмечу, что ты охраняешь междуречье, как и велено.
Граф с чувством признательности, пожал руку принцу и отправился уводить своих воинов назад. Принц Нумитор тоже вернулся на левый берег Алиманы и принялся в своем шатре сочинять «хитроумное» донесение королю.
Донесение действительно получилось настолько хитроумным, что, получив его Нумедидес дважды перечитал, что написал ему брат, а затем вызвал Вибия Латро.
— Ты можешь перевести на понятный язык это хитромудрое донесение? — сердито спросил он. — Что-то братец темнит. Не пойму, то ли он разбил мятежников, то ли они его. И, где в конце концов, Конан и Троцеро?
Вибий Латро, сам искушенный в казуистике, отдал должное тонко составленному донесению принца.
— Произошло непредвиденное стечение обстоятельств, — стал объяснять он. — Предусмотреть его было невозможно. Принц принял все меры предосторожности, переправляясь через Хорот, но, скорее всего, кто-то ночью предупредил мятежников об этом. Конан не решился вступать в сражение и с малыми силами стал спасаться бегством через горный перевал, а большую часть своего войска с бароном Гродером отправил за Алиману. У принца был королевский приказ пленить Конана и он последовал за ним на перевал, но тот успел перейти на ту сторону пропасти и разрушить мост. Волей-неволей, принцу пришлось возвращаться назад, так как наводить мост под стрелами лучников было нельзя. Да и строительного материала под рукой не было.