Конан и день льва (CB)

Евтушенко Валерий Федорович

— Мысль неплохая, но у Нумитора и Аскаланте численное преимущество и они могут вообще не принять бой, а укрыться в своем лагере до подхода Ульрика, — заметил Лерус Витро.

— Если предпринять ложную атаку, и выманить их в чистое поле, — сказал Троцеро, — возможно, мы сумеем нанести им поражение. Однако, все это нужно хорошо обдумать.

Они склонились над большой картой Аквилонии, развернув ее на столе в рабочем кабинете графа и стали продумывать возможные варианты предстоящего сражения.

— Уверен, что для лагеря они выберут

место вот здесь, — показал граф кончиком своего кинжала на Леодегарийскую равнину. — Тут всхолмленная местность примерно лигой в ширину и двумя лигами в длину. Населенных пунктов поблизости нет, земля тут не очень плодородная и местные жители предпочитаю селиться южнее. С северо-западной стороны к ней вплотную подходит лес, который тянется до самого Хорота. Здесь проходит прямой путь на Тарантию. По бездорожью, правда, но нас это устраивает вполне. В случае победы тут до столицы остается полтора два дневных перехода.

Конан и Витро внимательно рассматривали карту.

— Граф прав, — сказал Лерус, — более удобного места для предстоящего генерального сражения нет.

— Согласен, — поддержал его Конан, — если сделать вид, что мы случайно наткнулись на их лагерь и удариться в притворное бегство, то Нумитор и Аскаланте непременно бросятся в погоню. А наши главные силы мы укроем за этим холмом, — ткнул он пальцем в карту.

— Сомневаюсь, что у вас получится ввести их в заблуждение, — скептическим тоном произнес Лерус, — вся степь, начиная от переправы полна их лазутчиками. Они будут знать каждый ваш шаг.

— Против лазутчиков мы отправим Сагитая, — решил Троцеро. — Туранцы в степи как дома и, растянувшись по фронту они выследят и перебьют всех разведчиков принца и графа.

— Правильно! — добавил Конан. — А для уничтожения более крупных разъездов придадим Сагитаю пятьсот тяжелых всадников, позади которых посадим лучников. Такая кавалерийская завеса не позволит Нумитору и Аскаланте следить за нашим передвижением. Наша же численность им известна лишь приблизительно, а, между тем, за последнее время ряды повстанцев увеличились.

Говоря об этом, киммериец имел в виду, что к ним со всего Пуантена стягивались добровольцы из числа тех солдат, которые в прошлом служили в войске Троцеро, но потом уволились. Сейчас они готовы были встать под Львиное знамя и их военный опыт мог пригодиться в предстоящих сражениях. За счет этих профессиональных воинов Конан смог пополнить тяжелую конницу и под началом Просперо теперь было почти пять тысяч всадников. Из тех новобранцев, которые не имели военного опыта, барону Гродеру удалось создать формирование копейщиков, которые днями напролет тренировались во владении копьем. Однако для содержания всей этой многотысячной армии необходимы были деньги, а их как раз и не хватало. Поэтому Троцеро был крайне заинтересован увести повстанцев из Пуантена, чем скорее, тем лучше.

Повстанческая армия выступила к Хороту и к вечеру второго дня пути достигла переправы. Охраны здесь

никакой не было, поэтому форсирование Хорота произошло без происшествий. Оно не осталось незамеченным для лазутчиков принца, которые поспешили доложить о том, что повстанцы переправились через Хорот. Но на этом вначале обильный поток информации от лазутчиков стал иссякать, пока не прекратился вообще. Кавалерийская завеса Сагитая сработала как нельзя лучше и туранцы, растянувшись по степи, выловили почти всех вражеских лазутчиков. Нумитор стал посылать в степь кавалерийские разъезды, но их уничтожали всадники Просперо и боссонские лучники. Зато повстанцы имели полную информацию о том, где стоят основные силы противника и об их численности.

Когда повстанческая армия сосредоточилась в двух лигах от лагеря Нумитора и Аскаланте за обратным скатом не очень высокого холма, Просперо с тяжелой конницей поскакал вперед. Его приближение было своевременно замечено, о чем разведка доложила принцу.

— Их там не очень много, — сказал Нумитор графу Туны, радостно потирая руки, — пусть подъедут поближе, мы их атакуем.

— А если это просто разведка боем? — заметил осторожный Аскаланте. — Они станут удирать и заманят нас в западню.

— Западня-это, когда ты не ожидаешь засады, — назидательно произнес принц, — а мы с тобой понимаем, что притворным бегством они выведут нас к своим главным силам. Ну и что? Разве мы сами не добивались этого генерального сражения и не ради него открыли им дорогу сюда?

— Но Ульрик…, -хотел было возразить Аскаланте, однако Нумитор перебил его: — Да, кстати, об Ульрике. Я получил от него сообщение, его десятитысячный авангард, в основном тяжелая конница, уже перешел Хорот севернее и ему осталось полдня пути к нам. Но мы можем сами и без Ульрика разбить весь этот сброд. Командуй тревогу, граф!

Несколько минут спустя в лагере пропели трубы, ворота его распахнулись и показалась лавина всадников Молниеносного легиона. Опустив копья, они плотной массой понеслись навстречу коннице повстанцев. Просперо, скакавший впереди своих всадников в стальных латах и в алом плаще с изображением леопардов за спиной, быстро сориентировался в обстановке и приказал Альбану и Рагномару, трубить отход. Так как времени разворачивать коней не было, Альбан увел часть всадников влево, а Рагномар вправо и по широкой дуге они стали отходить на соединение с главными силами.

Конан и Троцеро, стоявшие на холме на конях, издали заметили этот маневр и мечники Гродера с копейщиками двинулись вперед, заняв позиции на склоне в ожидании приближающейся конницы Молниеносного легиона, к которой присоединились и всадники графа Туны. Вдалеке на дороге клубилась пыль — это спешила пехота и арбалетчики, но до них еще было добрых пол лиги.

— Они бросили против нас все свои силы, — с тревогой сказал Троцеро.

— Ты же сам хотел генерального сражения, — усмехнулся Конан, положив руку на рукоять меча.