Конан и Конкин
Шрифт:
В общем-то, Конан мог уже давно достать Аринтуса – по счастливой случайности, он точно знал, где спрятался должник. Но в тот момент ему подвернулось неплохое дело по вскрытию одного хранилища там же в Шадизаре, а после этого дела ему пришлось срочно уехать из воровского города, и Конан оставил менялу на потом. Вполне могло случиться затяжное безденежье, и тогда должок от Аринтуса очень пригодится. Однако годы шли, и Конан уже почти забыл про те деньги. Но судьба сама напомнила про них. Как только на их пути нарисовался Шемиран, он вспомнил, что именно тут прячется его должник. Теперь не было никакого резона оставлять денежки жадному ростовщику. Кроме того, то, что он мог ссудить
– Теперь может ты расскажешь, что это было? – Конан оторвал зубами мясо от кости и заработал челюстями, словно хищник рвущий добычу.
– Ты про что? – равнодушно спросила Инсаэль. Она тоже грызла мясо, правда, отрезая его от тушки небольшим острым ножом.
Варвар проглотил мясо, оттер рукой жирные губы и переспросил:
– Вот про это – почему вдруг Аринтус начал червяком перед тобой извиваться, чуть ноги тебе не целовал?
Жрица лишь равнодушно пожала плечами, и продолжала молча есть. Конкин тоже грыз свой кусок, и молчал. Хотя ему тоже очень интересно, почему этот босой богач, вдруг грохнулся перед Инсаэль на колени, и все время пытался поцеловать её ноги. Хотя в разговоре перед этим Санька чувствовал, что опасается он только варвара. И еще – он заметил, что упал перед девушкой он не сразу, а только когда разглядел её серьги. Перед тем, как началось представление, Конкин как раз перехватил его удивленно-испуганный взгляд.
Серьги, действительно, несли в себе, что-то мрачное. Кажется, что то них исходила постоянная угроза. В первый раз, когда Санька их увидел, он почувствовал это особенно ярко. Потом, во время путешествия, пригляделся к ним и, наверное, привык. Потому что больше такого страха, как в начале, уже не испытывал. Конан же, похоже, и вовсе не заметил энергию, исходящую от черно-серых фигурок змея. Или сделал вид, что не заметил.
– Ты знаешь, что мы приближаемся к очень опасному месту? – спросила Инсаэль. Похоже, она не хотела говорить о произошедшем в Шемиране и пыталась перевести разговор.
– Ты про Ларшу?
Жрица бросила на него короткий острый взгляд и кивнула.
– Я не собираюсь заходить в Мертвый Город, мы проедем в стороне от него.
– И надеюсь, это будет днем?
– Да, ночевать возле проклятого города я не собираюсь.
Ответ, похоже, успокоил жрицу и она замолчала. Но этот разговор совершенно не успокоил Конкина, наоборот, у него сразу возникла куча вопросов.
– Эй, эй, ну-ка скажите мне, что это за Мертвый Город? И почему мимо него надо проезжать днем?
Инсаэль никак не среагировала на вопрос Саньки, а Конан удивленно посмотрел на него.
– Ты что, Конкин? Мы же говорили с тобой про Ларшу. Ты про нее все знаешь.
Теперь на Конкина удивленно смотрела и жрица. Он прикусил язык. Ни хрена себе – он все знает! Да ничего он не…. И вдруг Санька понял, что, действительно, знает про этот город. Откуда-то из глубин памяти вынырнуло множество историй, и он вспомнил, что специально собирал эти истории, потому что…, потому что…, потому…. «Черт, ведь он охотник за древними сокровищами!» Его словно ударило током. Еще один пласт его местного сознания внезапно открылся Конкину.
Вот почему он собирал любые слухи, любые, самые фантастические истории о похороненных и забытых сокровищах. И заброшенные города – это один из самых распространенных вариантов, где можно найти золото и камни. А кроме этого и кое-какие вещи, которые иногда стоят дороже и золота, и драгоценных камней. Картины прошлого, того, которое Санька на самом деле не переживал, рваными кусками вставали перед ним. Он замолчал и невидяще уставился в одну
Конкину повезло, что спутники не заинтересовались его непонятной забывчивостью, и начали обсуждать дальнейшую дорогу. Сейчас в то время, пока никто не отвлекал, он мог, наконец, попытаться разобраться в событиях того судьбоносного дня. А это непросто. Все из-за того, что в памяти переплелись две нити воспоминаний – его здешнего и его настоящего, Московского.
А ведь, как говорят в приключенческих романах, ничего не предвещало беды. На вечер пятницы Конкин отработал постоянный ритуал. Он всегда начинал его с коллегами в баре, недалеко от конторы. Но с грозными работниками компьютера и ручки пить было скучно. После нескольких рюмок они начинали тупо обсуждать работу, словно недели в душном офисе им не хватило. Санька всегда в этом случае старался тихонько слинять и уже в одиночку ехать в какой-нибудь клуб, чтобы продолжить веселье. В субботу, если он просыпался не один, на этом все заканчивалось, и в воскресенье он уже просто отлеживался и отходил после возлияний и пьяной любви.
Но иногда, когда Конкин не находил кого-нибудь в баре, и не договаривался с какой-нибудь из старых подружек, пьянка могла продолжаться и в субботу, а то и в воскресенье. Он понимал, что понемногу спивается, но сделать с собой ничего не мог. Если не забываться на выходные, то через несколько трезвых недель можно просто сдохнуть с тоски. Он ненавидел свою работу. Вот и в этот вечер тоска так скрутила его, что он решил не идти с коллегами в бар, а сразу начать напиваться. Мысли о будущем сначала еще тревожили его, поэтому он позвонил Рыжей и договорился встретиться. Секс не давал Конкину уйти в трехдневный запой.
Он помнил, что налил дома дозу текилы, купленной специально для Ленки, и, когда появился в «Поморье», в голове у него уже приятно шумело, а язык приобрел необходимую гибкость. Теперь мог выговаривать не только канцеляризмы.
В зале ресторана все тоже пошло по накатанной. Он уселся для начала за стойку, чтобы осмотреться, и еще добавить градус. Не желая смешивать, Конкин опять заказал мензурку текилы. Помнил даже, как он её выпил, а дальше….
Стоп! Вот с этого момента, почему-то бар и все остальное стерлось из памяти. Он напрягся и опять попытался перебрать все по порядку, все его воспоминания. Действительно, все так и было – он одним глотком выпивал рюмку, начинал обсасывать кусочек лайма и закрывал глаза, чтобы почувствовать, как жар начнет распространяться от желудка…. У него даже сейчас стало кисло на языке. Блин! Но дальше-то он не помнил! Вот именно с этого момента, когда закрыл глаза.
Глава 12
Санька вдохнул и потряс головой – ладно, хоть это вспомнил, надеясь, со временем он поймает тот момент, когда он из человека по фамилии Конкин, превратился в человека по имени Конкин. Внезапно его поразила мысль, а вдруг тела в действительности разные, несмотря на его шрамы и прочее. И переместилось только сознание! Тогда его телом там, в Москве, владеет сейчас сознание здешнего искателя сокровищ?! Черт! Тогда там он уже точно в дурдоме.
Он так старался вспомнить все, что у него заболела голова. Поняв, что в этом направлении, на стыке двух личностей из разных веков, он ничего не добьется, он начал ворошить свою здешнюю память – что же он знает о Ларше?