Конан и Посланник мрака

Локнит Олаф Бьорн

— Однако у тебя осталось два-три полезных умения, годных на продажу,— донесся до моих ушей размеренный голос старого стигийца.— Их я бы приобрел. Моя цена состоит в дальнейшем устройстве твоей бестолковой судьбы.

— В Немедии,— догадался я.

— На твоем месте я бы не стал особо привередничать. Чем плоха Немедия?

Я постарался сосредоточиться. Действительно, почему бы мне не поселиться в Немедии? Все равно через аквилонскую границу меня не пропустят, а замок и лен в герцогстве Танасульском потеряны… Собирался же я уехать в Пограничье? Или на Побережье Закатного океана? Ведь я же куда-то отправился…

— И какое мое умение требуется вашей колдовской милости? —

довольно внятно проговорил я.

— Твое мастерство лазутчика. Надеюсь, ты не утопил его на дне бочонка с пивом?

— Прирезать кого или бумаги украсть? — без особого азарта предположил я и назло старому лысому брюзге опрокинул еще кружку. Менхотеп чуть повернулся, посмотрев на толстую полосатую свечу, стоявшую на стойке и отмеряющую время.

— Приблизительно спустя колокол возле большой коновязи на полуночной, окраине деревушки Алгиз встречаются несколько человек,— бесстрастно сообщил он.— Среди них обязательно будет наш общий знакомый Тотлант, а также кто-нибудь из поселившихся в зингарском лагере рабирийских гулей и находящийся под их охраной колдун. Думаю, ты его видел.

— Здоровенная мрачная орясина с изрезанной рожей и единственным глазом? — с этим типом, смахивающим на порождение кошмаров, я имел несчастье случайно столкнуться нынешним утром. Такой ночью приснится — и проснешься седым. Однако гули, Рейенир да Кадена и девица Меланталь, вкупе с моим досточтимым предком Райаном, бегали вокруг него едва ли не на цыпочках, проявляя несомненное уважение и почтительно внимая любому его слову.

— Эта компания нынешним вечером собирается навестить лагерь Ольтена Эльсдорфа,— продолжал Менхотеп.— Переговоры начинаются завтра в полдень, они же надеются повидать лично герцогиню Эрде. Ты присоединишься к ним, выказав желание перейти на сторону мятежников. Послушаешь, о чем будут вестись разговоры. И приложишь все усилия, дабы выполнить одно крайне простое действие.

Ксальтотун извлек откуда-то — может, из воздуха или из складок рукава — и положил на стол диковинную вещицу. Я наклонился посмотреть. Иголка. Толстая портновская иголка длиной с мой указательный палец. Не железная, выточена из куска полупрозрачного синеватого камня. Попробовал взять — иголка смирно лежала в ладони, не проявляя никаких колдовских свойств. Попытался согнуть, не удалось.

— Что мне с ней делать? — удивленно спросил я. — Ткнуть кого-нибудь?

— Одноглазого, — сухо отозвался маг. Мне показалось, что в его голосе прозвучала тщательно скрываемая ненависть.— Боли он не почувствует, однако постарайся, чтобы никто не заметил твоего поступка. Иглу можно воткнуть в его одежду, но лучше в плоть.

— И что произойдет? — глуповато спросил я, держа синюю иголку двумя пальцами и разглядывая ее на просвет. Внутри камня темнел скрученный волосок.

— Ничего особенного, — дернул плечом стигиец. — Дальнейшее тебя не касается. Смотри, запоминай, поступай по обстоятельствам. Не мне тебя учить ремеслу шпиона. Если сумеешь, навести завтра до полудня здешнюю таверну. Я бы с интересом послушал твой пересказ беседы госпожи Эрде с посетителями.

— А потом? — настаивал я.

— Потом будет то, чему угодно случиться,— непререкаемо отрезал Менхотеп.— При любом исходе дела я не откажусь от своих слов. Выполнишь — тогда можешь не беспокоиться за свою участь.

Он поднялся с табурета. Я тоже хотел встать, но почему-то у меня перед глазами поплыли разноцветные круги. Я затряс головой, мельтешение пропало. Ксальтотун тоже сгинул. Вроде только что стоял рядом, я слышал, как поскрипывают под ним половицы и шелестит коричневый суконный плащ, а спустя миг его уже нет.

Остались только горстка золотых монет — плата за

выпивку — и крохотный загадочный предмет цвета перезрелых черничных ягод. Глаза он мне отвел, что ли?

«Это наверняка давние ссоры между колдунами,— несколько раз повторил я.— Какое мне до них дело? Подумаешь, кольнуть иголкой! Не умрет!».

Я пошарил в карманах и в поясной сумке, нашел неведомо как затерявшийся в углу плоский хрустальный флакон из-под розовой воды. Аккуратно затолкал каменную иглу внутрь. Теперь не потеряется. Допил вино. Поднялся, убедившись, что крепко держусь на ногах и не собираюсь падать. И целеустремленно потопал к выходу. Полуденное Побережье никуда не денется. У меня появился шанс, и я намерен его использовать.

Если бы ксальтотун хоть полусловом заикнулся о том, чтобы причинить вред Дане Эрде, Ольтену или еще кому-то из моих знакомых, даже Райану, пропади он пропадом, я бы его зарубил на месте. Клянусь, зарубил бы. Наплевать, что потом со мной станется. Но Менхотеп намеревался устроить неприятность своему же собрату по ремеслу, которого я знать не знал и не стремился познакомиться.

Верзилы у входа в таверну охотно растолковали мне, где искать большую коновязь у полуночной окраины. Оказалось, ехать совсем недалеко. Я еще задержался у деревенского колодца, плеснул воды в лицо и почувствовал себя немного ожившим. Напиться не удалось, поездка к Океану откладывается. Ладно, пойду к мятежникам. Там, небось, тоже скучать не придется. А папаша у Тотланта страховидный. Ксальтотун, надо же. Как там Райан говорил? «Управляющий течением времен?». Интересно, что он с этим Одноглазым не поделил?

Незадолго до означенного места встречи я нагнал Тотланта. Как выяснилось, сын ксальтотуна направлялся туда же. Очень странно, очень…

Однако, если ты решил служить другому господину — не задавай вопросы, а исполняй свой долг.

Глава восьмая. Из дневника Халька Юсдаля-II. «Колеблющееся Равновесие»

Замок Демсварт, Немедия

24 день Второй весенней луны

Сам я никогда искусством волшебства не владел, и особой тяги к его изучению не ощущал. В нашем мире, где магия играет далеко не самую последнюю роль, частко важны не личные колдовские умения, а то, в каких отношениях ты пребываешь с окружающими тебя колдунами и волшебниками.

Лично я близко знаком лишь с тремя (правда, отнюдь не самыми последними) представителями братии магиков. В первую очередь, с Тотлантом из Пограничья и аквилонским придворным волшебником, престарелым Озимандией Темрийским. Еще с Пелиасом из Кофа: он — близкий приятель Конана, серьезно помогавший королю Конану в недавней истории с Алой Цитаделью и войной с Кофом и Офиром. В последнюю луну мне удалось раззнакомиться сразу с двумя магами. Райан Танасульский, отдаленный родственник нашего несчастного Маэля Монброна, показался мне гордецом и редкостным воображалой. Страшноватый тип по имени Эллар из Рабиров, которого приволокли с собой брат госпожи Ринги и его знакомая, вообще оставался для меня сплошной романтической загадкой. Впрочем, романтические загадки, даже будучи волшебниками, не таскают с собой громадные двуручные мечи из черненой стали и не выглядят, как прошедшие огонь, воду, пустыни и горы наемники в отставке.