Конан и Властелин смерти Танзы
Шрифт:
Гролин не говорил «для нас» даже мысленно, иначе маг обязательно услышал бы крайний сарказм. К тому же барон не знал, какие права предъявит колдун на добычу.
«Похоже, сейчас мне нужна твоя помощь» — продолжал разбойник. — «Или я не достаточно ценен для тебя, что ты откажешься?».
Маг долго колебался, и Гролин уже решил, что ему придется использовать свой меч против любого человека в пределах досягаемости.
Должно быть, волшебник прочитал его мысли. Когда он заговорил снова, то речь колдуна звучала почти с мольбой.
«Не делай поспешных выводов, друг мой. Не подгоняй меня. Не принимай мою медлительность за
«Как насчет того, чтобы призвать твоих летающих змей?».
«Скоро им придется защищать свои собственные гнезда».
«От Конана?».
Никакого ответа на последний вопрос не пришло.
«Ты не в состоянии применить магию в этом месте, кто бы ни угрожал твоим змеям?».
«В пределах горы у меня нет такой власти, как хотелось бы» — наконец, вымолвил маг и поспешно добавил: — «Проку от змей будет меньше, чем ты думаешь. Они нападают на любую движущуюся плоть. Для них неважно — воины Лисинки или твои».
Этот аргумент был весомым. И так уже враги превосходили численностью шайку Гролина. Змеи могли пожрать равное количество воинов с обеих сторон и, тем самым, оставить Лисинку хозяйкой горы.
Хотя, если бы они заодно сожрали эту суку! Гролин даже представил такое приятное зрелище и почти услышал отчаянные крики атаманши. Наверное, ни для одного мужчины нет большего удовольствия, чем смотреть на то, как отказавшая ему в близости женщина умирает на его глазах! Однако, вероятнее всего, Лисинка не кричала бы, зная, что он только того и ждет… Барон не сразу понял, что колдун заговорил вновь: «Пошли своих людей в укрытие. Я попробую объединить собственные силы с властью природы, чтобы помочь вам. Удостоверьтесь, что готовы к нападению, когда я подам знак».
«Неужели ты — бог, раз говоришь о предоставлении знаков?».
«Нет. Знаки, которые дают боги часто сложны для людского понимания. Поэтому делаются глупые выводы, что богов не существуют вовсе. Или, в лучшем случае, люди должны слушать жрецов, чтобы те истолковывали желания кумиров. Таким образом, жрецы богатеют, и они готовы кинуться на любого, кто угрожает их богатству и власти».
В последних словах слышалась откровенная ненависть. Это было первое полученное Гролином знание или, по крайней мере, небезосновательное подозрение о жизни мага на земле в качестве человека…
«А что я предприму, вас не должно интересовать. Я обязуюсь помочь и намерен сдержать обещание. Доверь мне жизнь свою жизнь и твоих воинов, и доверие окупится с лихвой».
По мнению Гролина колдун находился на грани отчаяния, поскольку говорил чуть ли не с просьбой. И все же барон дать волшебнику шанс. Он руками сигнализировал своим людям остановиться и залечь в укрытие.
Гролин надеялся, что у его уставших парней при первой необходимости хватит сил подняться с земли и атаковать противника. Даже если бы маг не просил о нападении, Гролин все равно стремился бы к нему. Он мечтал заставить Лисинку, или хотя бы ее людей, истекать кровью.
Поземные толчки, которые почувствовала Лисинка, отличались от многих предыдущих.
Они словно исходили с большой глубины.
Женщина не считала себя провидцем или магом. Все, о чем она могла судить, было неоднократно прочувствовано подошвами ее ног за
Сейчас ноги и опыт подсказали ей, что это землетрясение незначительное.
Атаманша увидела судороги земли, когда она и ее воины (она называла теперь Смотрителей Taнзa своими, поскольку те считали ее своим командиром) находились на склоне в непосредственной близости от качающихся валунов. Казалось, их было множество, от человека — до лошади размером.
Лисинка твердо знала две вещи.
Во-первых: Сработало колдовство, а значит, она в правильном месте. Тут следует искать Конана, хотя силы, защищающие местность, могут нанести удар. Конечно, если те силы вздумают обрушить на головы отряда валуны, то любой желающий спасти варвара сильно рисковал не закончить начатое.
Во-вторых: Лисинка всегда надеялась умереть во главе своей группы. Так, чтобы оставшиеся в живых не забыли, что их вождь встретил врага в лицо. Правда, теперь намечалась перспектива, что не останется никого в живых, помнивших, как она умерла под толщей каменных глыб.
Лисинка гнала эту мысль, сковавшую на мгновение ее члены и разум, как раньше прогоняла ей подобные, бросая вызов страху в течение десятка лет. Десятилетний опыт не пропал даром, она победила! Когда валуны начали перемещаться, жесты руками с мечом и кинжалом скорее демонстрировали силу женщины, нежели угрожали какому-нибудь противнику.
Гнев барона достиг дочки кипения. Пообещай ему кто-то немедленную смерть Лисинки взамен отказа от Души Taнзa, он, возможно, согласился бы на сделку. Гролин жаждал увидеть лавину, катящуюся вниз на Лисинку и услышать ее последний крик перед тем, как предводительница исчезнет под немыслимым весом камня. Даже если ее крики потеряются в реве оползня, он тоже будет доволен, лишь бы потом найти тело сучки и узнать, что та умерла в страхе и муках вместе со всеми своими товарищами.
Однако весь склон не обрушился. Только несколько валунов пришло в движение.
Глыбы выдергивали себя из основания, будто перепачканные волы из грязи, и поначалу катились столь медленно, что пеший человек, возможно, шел бы с ними в ногу.
Но наклон был крут, а камни тяжелы. Постепенно они набрали скорость, и, наконец, понеслись под гору на отряд.
Гролин мог видеть, что противники рассеялись. Барон видел Лисинку, уклоняющуюся с пути одного валуна и того сопляка — Kлaрнидеса, сумевшего увернуться от другого. Он понял, что, несмотря на усталость, перед его собственными воинами встала необходимость браться за оружие. Пусть враг потеряет нескольких бойцов и, возможно, немного смелости.
Также неплохо бы лишить противников всех преимущества. Пока в их рядах царит беспорядок, можно малыми силами нанести им весомый удар. Гролин лишь задавался вопросом, сколько людей из его шайки вернуться обратно наверх после такой вылазки.
Лисинка насчитала восемь валунов, с грохотом катившихся на ее людей. Kлaрнидес уклонился вправо, она сама — влево. Откос не предоставил им шанса, чтобы подобные маневры не закончились отдалением друг от друга. Предводительнице только хранила надежду, что приобретенная недавно проницательность и смекалка Kлaрнидеса не покинут его теперь.