Конан и Время жалящих стрел
Шрифт:
– Но зачем этой Марне было убивать короля? – поразился он вслух. – Что могла выгадать сельская ворожея от смерти сюзерена Аквилонии?!
Ораст опустил голову.
– Боюсь предполагать, но мне кажется, принц Нумедидес был к этому причастен. Разве не встречался он с ней незадолго до этого?
Прозрение снизошло на душу Валерия. Словно ливень омыл слюдяное оконце, и картина гнусного преступления предстала перед его внутренним взором с ужасающей отчетливостью.
Конечно, Нумедидес!
Эта змея! Этот подлый шакал, трупоед!
Не
Лишь теперь все стало ясно Валерию, и он ужаснулся, как мог не понимать этого раньше. Если бы он догадался, если бы предупредил короля…
Принц застонал от сознания собственного бессилия. Рука жреца ободряюще коснулась его локтя.
– Митра поможет нам отомстить! – прошептал Ораст.
И в душе Валерия вспыхнул наконец огонь, и он вновь, впервые за долгое время, ощутил себя по-настоящему живым.
Время до утра они провели в молчании. Каждый думал о своем.
Ораст – о Скрижали Изгоев, колдовском фолианте, что заставил его запятнать душу убийством, и, возможно, сложить голову на плахе.
Все, что вещала слепая колдунья, оказалось вздором! И его жертва была напрасной. Он отнял жизнь у мудрого владыки огромной державы и взамен не получил ничего.
Несколько мгновений назад он едва не рыдал от счастья, думая, что Релата сумеет наконец освободиться от приворота… До каких же пор он будет обманывать сам себя?
Ведь ясно же – ведьма солгала ему, преследуя свои корыстные цели от сговора с Нумедидесом. Даже если он весь бы выкупался в крови короля, а не только омыл в ней руки, веки и губы – это не приблизило бы его ни на сенм к разгадке тайны колдовской книги. Скрижаль Изгоев будет все так же хранить свои тайны, и если и откроет их, то кому-нибудь другому, ибо самому Орасту уже не суждено узреть таинственный труд пифонских чародеев.
Не спали чары и с Релаты! В этом не могло быть сомнений! И когда на шею этого худощавого желтоволосого принца опустится секира палача, несчастная девушка будет обречена на вечную скорбь о своем возлюбленном. До той поры, пока не погаснет огонек ее души…
То, о чем они только что грезили с Валерием, – тоже обман! Свежий воздух они сумеют глотнуть, лишь когда будут идти под дробь барабанов к лобному месту.
Остается лишь смириться и достойно принять смерть!
…Думы Валерия были отличны от мрачных предвидений жреца. Он терзался в сомнениях насчет Оберега Кулла.
Жрец лжет! Ну, может не лжет, а заблуждается! Ибо существует подлинный оберег – тот, что он держал в маленьких детских ладошках, тот, что защитил его от зубов оборотня и был похищен коварным Гретиусом.
Валерий вспомнил, как беспечно играл с магическим талисманом, который оказался Сосредоточием Силы, могущим в умелых руках ввергнуть Мироздание в Хаос, и ему сделалось страшно.
То, что настоящий амулет оказался
Кара свершилась! Пусть даже руками Нумедидеса!
Но как странно, что амулет Митры вновь, через столько столетий, послужил изгнанию демонов! Валерию вспомнилась чудовищная фигура Цернунноса, с рогами, упирающимися в небеса; его кузен, в исступлении выкрикивающий ругательства; золотой диск, впивающийся в замшелую плоть древнего бога, и его яростный рев, полный ненависти и боли.
Может ли так случиться, чтобы тот талисман был поддельным? Нет – тот оберег был истинным.
Но откуда тогда появился этот, что он держит сейчас в руках? И кто безвестный мастер, сотворивший его?
Принц напряг память. Четверть века назад о чем-то таком ему рассказывал Жамес… Но что он говорил? Нет, не вспомнить! Детские впечатления надежно покоились под более поздними напластованиями слов, образов и мыслей, словно речное дно под слоями ила.
Но кто мог заказать тому мастеру сотворить копию? Орантис Антуйский? Фредегонда? И зачем? Разве только чтобы обмануть неведомых чернокнижников, что наверняка охотились за талисманом Митры. Но вряд ли их удалось бы провести. Вон этот юнец – неофит, но и тот сумел отличить копию от подлинника.
Нет, тут что-то другое. Но что?
Когда его мать вручала святыню своему брату Вилеру, он не подозревала, что в руках ее подделка. Но если она сама заказала ее, то должна была определить это по едва заметному клейму…
Валерий покачал головой.
Нет, не сходится. Не намеренно же дочь Хагена хотела обмануть своего брата? Если только…
От волнения Валерий вскочил со своей соломенной подстилки и возбужденно заходил по камере. Ораст с опаской посмотрел на него.
Если только… Его мать могла догадаться, что Вилер – убийца ее мужа! Выходит, она каким-то образом проведала об этом и отдала подделку нарочно, зная, что брат ее будет лезть в самое пекло и рано или поздно сложит голову от вражеской стрелы или меча.
Значит, дар королю – месть, которая завершилась спустя четверть столетия?
По спине его пробежали мурашки. Принц почувствовал, что вплотную приблизился к какой-то страшной тайне.
То, что он подменил талисман, знал только он и Жамес. Даже его братец, и тот не догадывался об этом. Со старым ювелиром они говорили об этом, когда Нуми побежал за Гретиусом. Стало быть, его мать не ведала, что в кипарисовом ларце покоится подделка, отлитая Жамесом из горсти золотых монет. И именно тот талисман она считала настоящим, отдав брату подделку.