Конан в Венариуме
Шрифт:
Все размышления Стеркуса о воздержанности улетучились словно туман.
— Мы слишком долго ждали, любовь моя, — сказал он, теряя терпение. — Уедем со мной прямо сейчас.
— Я не могу. Я не стану, — покачала головой дочь ткача. — Мой дом здесь.
Гнев ударил в голову дворянину. От него чуть не повалил черный дым, как от пожара, сжигающего нутро. Как же так? Неужели она все это время держала его за дурака и просто манипулировала им? Ничего, девчонка еще не раз пожалеет!
— Не серди меня! — рявкнул Стеркус уже другим
Тарла вызывающе вздернула подбородок. Она снова покачала головой и твердо сказала:
— Я принадлежу только себе и никому больше, — девушка от рождения дорожила свободой так же, как и любой киммериец.
Но Стеркус не собирался озадачиваться мыслями о пресловутой свободе киммерийцев.
— Митра! Ты — моя! — закричал он, наклонился и, обхватив за талию, бросил ее поперек седла.
Ведро отлетело в сторону, разлившаяся вода тут же добавила грязи на улицу. Тарла стала отбиваться, неистово вопя, и Стеркусу пришлось шлепнуть девушку. Это не помогло, тогда он ударил уже покрепче.
Один из играющих мальчишек швырнул в графа камень, который попал в спинную часть кирасы и не причинил особого вреда. Другой подросток бежал к дворянину, схватив первый попавшийся деревянный кол. В руке Стеркуса сверкнул меч. Юный киммериец попытался блокировать клинок жердью, но безуспешно. Один удар стальным лезвием и мальчик упал, обливаясь кровью. Его голова почти отделилась от тела.
— Вирп! — отчаянно закричала Тарла, но Вирп уже никогда не смог бы ответить.
Остальные варвары взревели. Они не разбежались, а попытались окружить Стеркуса и стащить его с седла. Граф ударил шпорами в бока лошади. Фыркнув, боевой конь встал на дыбы и скакнул вперед. На улице остался лежать еще один юноша. Тяжелые копыта раздробили ему череп. Обхватив гибкий стан Тарлы левой рукой, Стеркус помчался прочь из Датхила в сторону леса.
Грант стоял на коленях на полу солдатского барака, готовясь швырнуть кости. Игра шла полным ходом, и сыну Бимура уже удалось выиграть двенадцать полновесных серебряных монет. Он рассчитывал и на следующий удачный бросок. Но прежде, чем кости покинули кружку и закружились по полу, снаружи казармы заиграл горн. Трубач сигналил общий сбор.
— Проклятие! — выругался гандер, загребая выигранное серебро. — Почему капитану взбрело в голову устроить тренировку в самый неподходящий момент?
— Думаю, мы возвратимся к игре довольно скоро, — сказал Валт. — Я сгораю от нетерпения обчистить тебя.
— Ха! — хмыкнул его кузен, вставая на ноги. — Лучше скорее шевелись на выход.
Гандеры и боссонцы сбегались на открытое пространство между казармами и частоколом. У каждого при себе имелось копье или лук. На ходу они поправляли амуницию и застегивали ремни шлемов. Таким образом, солдаты были готовы даже к войне, если только это не было учебной тревогой.
— Глупость какая-то, —
— Без сомнения, — поддержал его Грант.
Капитан Тревиранас проходил перед шеренгами аквилонцев. И видя его мрачное, озабоченное лицо, гандеру уже не казался бессмыслицей поспешный сбор.
— Что-то пошло не так в Датхиле, — прямо, без недомолвок начал Тревиранас. — Совсем недавно граф Стеркус въехал в деревню. А кто видел, как он уехал обратно? По крайней мере, граф не проезжал мимо нашего лагеря. И варвары уже долго буйствуют и кричат. Мы должны узнать, что там за шум и успокоить дикарей по возможности.
— А что, если не удастся? — выкрикнул кто-то.
Грант не разглядел того, кто спросил, но этот же вопрос вертелся у него на языке. И почему он и его друзья должны таскать из огня каштаны для Стеркуса?
— Если им нужны проблемы, они их получат и даже больше, — поставил вопрос ребром капитан. — Мы не позволим варварам думать, что они имеют право бунтовать против нас. Пусть только попробуют сунуться, и вся эта местность превратится в пепел, — он сделал паузу в ожидании еще вопросов и, не дождавшись, кивнул. — Ну и ладно. Теперь пойдем.
Тревиранас вел за собой к Датхилу практически весь гарнизон, за исключением небольшого резерва. Видя своего командира впереди, солдаты ступали с охотой. Некоторые офицеры наверняка бы прятались за спинами подчиненных, но капитан был не из их числа.
Даже еще толком не покинув расположения лагерной стоянки, Грант слышал возбужденные крики киммерийских мужчин и причитания женщин. Из деревни навстречу аквилонскому отряду вышел одинокий человек. Всего один, но вид его был так грозен, что сын Бимура инстинктивно вцепился пальцами в древко копья.
— Два! — выкрикнул варвар на ломанном, но понятном аквилонском. — Он убить двух мальчиков и забрать девочку. Он заплатит! Вы все заплатите!
— Это сделал граф Стеркус? — уточнил капитан.
— Да, он сделал! Пес и сын шелудивой собаки! — неистовствовал киммериец. — Мы ловить, мы убивать!
Грант знал, что Тревиранас испытывал к командующему не больше теплых чувств, чем любой в аквилонской армии. Возможно, в другой ситуации капитану удалось бы успокоить селян, но только не в этом случае. Варвар подобрал с земли булыжник и метнул в солдат.
Увесистый камень помял нагрудник ближайшего пикинера. Ответ боссонских лучников последовал на уровне инстинктов. Полдюжины стрел со свистом разрезали воздух. Все они попали в тело киммерийца. Он сделал к врагам несколько неверных шагов, словно пытаясь до них дотянуться, но ноги его подкосились, и мужчина медленно осел, заваливаясь на бок.
— Проклятие, — процедил Тревиранас. — Видит Митра, я не желал такого исхода. Но сделанного уже не вернуть. Вперед, воины! Копьеносцам выстроиться перед стрелками! Скорее всего, нам предстоит бой.