Концерт для колобка с оркестром

Донцова Дарья

– Вы читали письмо? – спросила я.

Валя, слегка покраснев, кивнула.

– Думала, вдруг чего важное…

Я вытащила из конверта пожелтевший лист бумаги и увидела одну строчку, напечатанную на пишущей машинке. «Уважаемая Я. Гостева, в качестве утешительного приза вы получаете книгу „Как стать красивой“. Надеемся, вы опять примете участие в наших акциях». Внизу стояла малопонятная закорючка.

– Валя, отдайте мне сумку.

– Берите, – пожала она плечами, – мне без надобности. Куртку прихватите?

– Нет.

– Мне

она тоже ни к чему.

– Отдайте кому-нибудь.

– Так чужая вещь.

– Думаю, Яна давным-давно позабыла про эти шмотки, – вздохнула я, – можете спокойно ими распоряжаться.

Валя помяла рукав пуховика.

– Нет, – наконец сказала она, – пусть еще повисит. Не умею чужими пользоваться.

Лизочек и Назар мирно играли на заднем сиденье в карты.

– Знаете, где в Козюлине улица Бондаренко? – спросила я.

Папа с дочкой переглянулись и засмеялись.

– А то, – ответила Лизочек, – мы на ней живем, во втором доме.

– Надо же! – обрадовалась я совпадению. – Мне как раз туда, в квартиру восемь.

– К Антонине? – удивился Назар.

– Вы ее знаете?

– Конечно, всю жизнь рядом, – пояснил мужчина, – она с Ниной, моей женой покойной, в одной больнице работала. Нина-то медсестрой была, и Тоня тоже. Общались по-соседски, рублишек до зарплаты друг у друга перехватывали. Тоня побогаче нашего жила, одна, без семьи. Правда, она потом дочку своей покойной сестры пригрела, а та сбежала и адреса не оставила.

– Антонина, наверное, переживала, искала девочку?

– Да нет, – выкручивая руль, ответил Назар, – не слишком убивалась. Не родная она ей.

– А где сейчас Антонина?

Назар глянул на часы.

– Дома небось, если не на дежурстве.

– Она еще работает?

– Почему же нет? Не такая еще и старая. Тоня теперь сиделкой служит, нанимается к тем, кто сам за родственниками ухаживать не может. Прилично зарабатывает, меня иногда как такси использует, если кого перевезти надо, хорошая она баба, добрая.

«Персик» птицей долетел до Козюлина и замер возле трехэтажного дома, покрытого желтой штукатуркой.

Мы влезли по неудобной лестнице наверх, и Назар позвонил в дверь, украшенную номером "8". Лизочек вытащила из кармашка ключи и стала отпирать соседнюю створку.

– Кто там? – раздался бодрый, молодой голос.

– Открывай, свои! – крикнул Назар.

Загремела цепочка, и на лестничную клетку выглянула худенькая женщина с неестественно черными волосами.

– Чего колотишься?

– Гости к тебе.

Я улыбнулась:

– Здравствуйте.

– Входите, входите, – засуетилась Антонина, – тапочки обувайте, у вас кто? Мне вообще-то все равно, но если с мужчиной возиться, то на двадцать рублей сутки дороже выйдут, потому что с ними труднее, они

сильно капризные.

– Понимаете, я пришла к вам вовсе не потому, что нуждаюсь в сиделке, – осторожно начала я.

– Да? – сразу потускнела Антонина. – А зачем тогда? Вы проходите в залу или, если не побрезгуете, на кухню. Сыро-то на улице, противно, самое время кофе пить. Будете? У меня хороший, такой по телику рекламируют.

– Огромное спасибо, – воскликнула я, – кофе – самое лучшее, что можно сейчас придумать. Только давайте я в магазин сбегаю, конфет куплю или тортик.

Неудобно мне вашим гостеприимством пользоваться.

– Да есть все, – усмехнулась Тоня, – сладкого полно, я его, впрочем, не люблю. Всю жизнь медсестрой служу, а что нам пациенты суют? Ясное дело: шоколад. Нет бы кто колбаски приволок, я на конфеты прямо смотреть не могу. Никуда гонять не надо, мы тут не нищие, вполне способны человека угостить. Вы лучше скажите, зачем пришли.

Я показала ей торбочку.

– Узнаете?

Антонина недоуменно поморщилась.

– Нет, не моя это сумочка, не было такой никогда.

– Правильно, она принадлежит Яне.

Тоня поставила на стол чайник.

– Вот оно что! Вы из милиции.

– Ну… не совсем.

– А откуда?

– Из частной структуры.

– Что?

– Нас нанимают, когда милиция не справилась с работой.

– Понятненько, – уронила Тоня, села на табуретку и уставилась на меня слишком большими для маленького личика глазами, – и чего она наделала?

– Яна?

– Ну не я же! Раз ко мне заявились, следовательно, она чего-то нахимичила.

– Ваша племянница пропала, уехала в Мирск и не вернулась.

– Было такое.

– Вы ее искали?

– Нет.

– Почему же?

– А зачем?

– Ничего себе, – возмутилась я, – девушка исчезает без следа, а тетка даже не волнуется.

Тоня покраснела.

– Она не исчезла, а уехала в Москву, за счастьем. У нас ей не нравилось. Мирск Яна просто ненавидела, Козюлино, правда, когда она ко мне перебралась, большим городом показалось. Ну а потом она в Москву смоталась, на экскурсию, и оттуда другой вернулась.

Яна целыми днями твердила, словно героини известной пьесы Чехова:

– В Москву, в Москву, в Москву.

Тоня пыталась урезонить ее:

– Выбрось глупости из головы. Кому ты там нужна! Где родился, там и пригодился!

Но Яна словно ополоумела и в один прекрасный день, не сказав тетке ни слова, уехала. Часов до десяти вечера Антонина не слишком беспокоилась, думая, что Яна в Мирске, куда тетка отправила ее кое за каким барахлом. Когда же девушка не явилась ночевать, Тоня тоже не стала переживать. Яна частенько оставалась у подруг, могла поехать к какой-нибудь и не предупредить тетку.