Концерт для колобка с оркестром
Шрифт:
– Успокойся, – прошипела я, – ты свой драгоценный комп тут хоть раз включала?
– Да-а-а!
– И Интернетом пользовалась?
– Да-а-а!
– Каким же образом? Телефона-то здесь нет!
– Есть! Розетка имеется!
– Неужели?
– Точно! На почте. Меня туда Катя пустила, заведующая, она хотела посмотреть, что такое Интернет, мы вместе в чате сидим, а теперь все? На три дня?
– Оладушки!!!
– Комп!!!
– Оладушки!!!
Мы с Томусей растерянно переглянулись. Нам с подругой не было никакой необходимости уезжать из Москвы, хотели сделать приятное детям, вот и вывезли
– Перестаньте выть! – крикнула Лена. – Большие уже для капризов.
– Картошки хочу, – не сдавалась Кристя.
– Ну и пожарят тебе, если сама не способна, – фыркнула Лена, – здоровенная верста вымахала, а руки к заднице пришиты.
– Мне нетрудно приготовить ужин, – быстро сказала Томочка, – только не на чем!
– Так на печке, – предложила Лена, – вон она стоит, русская печь.
– Никогда на такой не готовила, не сумею, – призналась Тамара.
– А тут и нечего уметь, – засмеялась соседка, – разжигаешь огонь, вон сверху железка, это, считай, конфорка, как нагреется, вперед и с песней.
– Чем ее топят? – заинтересовалась я.
– Дровами.
– А где их берут?
– В сарай иди, – посоветовала Лена, – он в огороде.
Кристина и Никитос, разом замолчав, слушали наш разговор.
– Ну и здорово! – обрадовалась я. – Сейчас натащу поленьев.
В небольшом сарайчике, притулившемся у забора, нашлось несколько круглых обрубков, довольно больших и широких. Поднатужившись, я схватила один и, сопя от напряжения, едва доперла его до избушки.
– Ты чего приволокла? – захихикала Лена.
– Дрова, – вздохнула я, с шумом роняя бревно на пол, – сейчас засунем его в печку, подожжем и начнем кашеварить.
– Ну городские, ну тупые, – затрясла головой Лена, – прям психи! Кто ж такое запаливает? Наколоть надо!
– Чем? – мрачно поинтересовалась я.
– Топором, – пояснила Лена, – волоки взад, бери колун и быстренько так, тяп, тяп, наколи дровишек, ясно? Из этой здоровенной дуры штук десять полешек выйдет!
Я вернулась на исходную позицию, установила в центре деревяшку, больше смахивающую на пень от секвойи, огляделась по сторонам, увидела топор и приступила к колке дров.
Естественно, я многократно видела, как подобное делают другие люди. В детстве, живя летом у матери Раисы, я наблюдала, как старуха ловко справлялась с разделкой дерева. Она высоко поднимала топор, с силой опускала блестящее лезвие на чурбан, и от того самым волшебным образом отскакивали куски. При этом старуха громко крякала, а потом говорила:
– Вот и разлетелся на полешки, собирай. Вилка, да складывай ровно, шевели руками, лентяйка, вишь, бабушка в раж вошла, ща все переколет. Эх, прости меня, господи, грешную.
Вспомнив детство, я приободрилась. Если уж глубоко пожилая женщина играючи справлялась с этой задачей, то я сейчас за десять минут управлюсь.
Поплевав, как бабка, на ладони, я схватила топор и удивилась. Однако он тяжелый. Уцепившись покрепче за полированную ручку, я со всего размаха тюкнула по чурбану, но от того не отвалилось даже щепочки. Я снова вознесла колун над головой и, вложив в удар всю силу, опустила его на чурбан.
Чмок! Лезвие воткнулось в дерево, но опять не раскололось. Я попробовала вытащить топор, но тот вцепился в чурбан, словно крокодил в кусок падали.
Потерпев неудачу, я решила не сдаваться и попыталась, как бабка, высоко поднять топор с чуркой над головой. Самое интересное, что мне это удалось ровно на пять секунд, потом руки подломились, колени согнулись, и я шлепнулась оземь. Топор вылетел из неподатливого куска дерева, не отколов от него ни одного полена. Заскрипев зубами, я вскочила на ноги.
Что за чертовщина? Может, тут, в сарае, складированы останки так называемого железного дерева, суперпрочного, которое не поддается распиловке? Кстати, нет ли рядом пилы?
Ножовка нашлась сразу, висела мирно на гвозде.
Я сдернула ее и смахнула пот со лба. Ну, держись, пень мерзкий, сейчас от тебя камня на камне, вернее, щепки на щепке не останется!
Примерившись, я стала водить пилой поверху цилиндра. Вжик, вжик, вжик… Никаких опилок! Ножовка не собиралась вгрызаться в древесину.
Сцепив челюсти, я нажала на ручку. Зубья вонзились в чурбан. Почувствовав себя Наполеоном, стоящим на Поклонной горе, я, переполнившись восторгом, вновь налегла на ручку. Ох, не зря мне в голову пришло сравнение с императором Бонапартом, потерпевшим в 1812 году сокрушительное поражение. Пила, вздрогнув еще раз, перестала слушаться меня. Я дергала ее из стороны в сторону, пыталась тащить вперед, потом назад. Снова толкала от себя, тянула к себе… Результата чистый ноль. Зубья засели в пне намертво.
Я что есть мочи пнула чурбан ногой, но никакого морального удовлетворения от этого не получила. Ну и что теперь делать? Вернуться в избушку и честно признать: простите, ничего не вышло? Нет, это выше моих сил!
И тут взгляд упал на ящик, набитый ржавыми, очевидно, никому давно не нужными инструментами.
Сверху лежало долото.
В полном восторге я схватила его, потом, порывшись среди железок, нашла молоток и приступила к работе. Молотком я стучала по ручке долота, приставленного к чурбану. Раз, раз, раз, крак! От деревянного монолита отвалился кусочек дерева размером со спичечный коробок. Не описать словами охвативший меня восторг, вот оно, первое полено, произведенное собственноручно.
Воодушевленная невероятным успехом, я удесятерила усилия и довольно скоро наковыряла целую гору кусочков причудливой формы, размер, правда, у них был почти одинаковый, самый большой мог сравниться с моим мобильным телефоном. Страшно довольная собой, я стала сгребать «дрова». Вот оно как!
Никогда нельзя сдаваться, нужно искать все новые и новые решения проблемы, и в конце концов вы справитесь с любой, казалось бы, непосильной задачей.
Глава 28