Концерт для колобка с оркестром
Шрифт:
Циля поехала в Козюлино, нашла детский дом и обратилась к одной из сотрудниц:
– Простите, где можно найти Соню Фомину?
Вместо того чтобы спокойно ответить на ее вопрос, служащая нахмурилась и рявкнула:
– А вы ей кто?
– Тетка, – выпалила от неожиданности Циля.
Она на самом деле не могла точно назвать своего родства. У матери Цили имелась сестра, а у той сводный брат – отец Сони, который женился три раза…
В общем, без бутылки не разобраться, но Цилина мать поддерживала родственные связи
– Ах тетя! – перекосилась служащая. – Вы зайдите к нашей директрисе, к Ольге Ивановне, она вам все и объяснит!
Недоумевая, Цилечка нашла кабинет начальницы, а в нем довольно молодую женщину, скорей всего, недавнюю выпускницу педагогического вуза. Девица, услыхав: «Мне нужна Ольга Ивановна», – спокойно ответила: «Слушаю».
Узнав, что перед ней родственница Сони, Ольга Ивановна тяжело вздохнула и сказала:
– Я никого не осуждаю, хорошо понимаю, иначе Соне просто не выжить!
– Что случилось? – напряглась Циля.
Директриса поправила волосы и рассказала жуткую историю. Цилечка сидела ни жива ни мертва, такого поворота событий она никак не ожидала.
Соня устроилась в детский дом от безысходности.
Ольга Ивановна просто пожалела ее, это с одной стороны. С другой, Соня ей казалась порядочной женщиной, и еще у нее имелись детки, близнецы, мальчик и девочка. Когда Оля впервые увидела ребят, ее прошибла слеза. Несчастные явно недоедали. Крошечные, худенькие, не говорящие ни слова. И одеты они оказались хуже детдомовских.
– Господи, – всплеснула руками Оля, – вы же вроде недавно в нищету впали! Неужели от прежней, сытой жизни ничего не осталось?
– Все продала, – мрачно сказала Соня, – мне их кормить надо, а муж в алкоголика превратился.
Оля только качала головой. Вот уж горе! Дети были похожи на узников концлагеря, при этом сама Соня выглядела вполне прилично. У ребят светились дырками ботинки, а на ногах у мамаши были вполне приличные туфли. Впрочем, наверное, кто-то подарил ей обувь, решила Оля.
Не знаю, как сейчас, но в советские времена сдать сына или дочку в детский дом было очень легко. Вы писали заявление, ну типа: «Прошу в связи с трудным материальным положением временно оставить моего ребенка в государственном учреждении». И все. Усыновить такое дитя было нельзя, мать же не отказывалась от него, просто на время отдавала, и многие женщины, решив свои проблемы, забирали потом детей домой. Вот Оля, человек жалостливый, и сказала Соне:
– Жить вам, похоже, негде.
– Да, – кивнула Соня, – ушла от алкоголика и из милости по людям скитаюсь.
– Давай оформим твоих детей к нам, они получат еду, одежду, а ты сама можешь ночевать здесь в кладовке, – предложила директриса.
Соня с радостью согласилась. Три месяца она исправно работала нянечкой, шесть
– Вот, – ставила она всем в пример Соню, – не пьет, не курит, не ругается.
Хвалила, хвалила и сглазила. Однажды Соня не вернулась из Москвы. Оля сначала решила, что санитарка опоздала вечером на электричку, и не стала особо беспокоиться. Но Соня не приехала утром, в обед ее не было и в ужин тоже. Через день Оля забила тревогу, она стала искать Соню, но та словно под землю провалилась. По месту ее прописки жил невменяемый пьяный мужик, который на вопрос: «Где ваша жена?» – ответил: «Ушла, не знаю куда».
Обескураженная Оля обратилась в милицию.
– Она что-то украла? – зевая, поинтересовался дежурный, к которому Оля попала, просидев час в очереди.
– Нет, – ответила она, – наоборот, зарплата завтра, это я ей должна осталась.
– Ну и чего тогда? – начал сердиться милиционер. – Может, она нахулиганила? Стекла побила?
– Нет.
– От меня тогда чего хотите?
– Она пропала!
– Найдется. Небось запила.
– Соня не алкоголичка.
– Все пьют, – философски заметил лейтенант, – прочухается и придет.
– Она детей оставила!
– Так, насколько я понял, они у вас на воспитании?
Оля кивнула.
– Вот и воспитывайте, – отрезал мент.
Циля вернулась домой потрясенная. Целую неделю она думала, каким образом преподнести новость матери, но потом в ее семье случилось несчастье. У мамы заболело сердце, врачи диагностировали инфаркт. Циля осела в больнице, про Соню она напрочь забыла.
После смерти мамы Циля перестала встречаться с родственниками. Судьба Сони ее не волновала, да и, честно говоря, Циля Яковлевна не испытывала к ней никаких светлых чувств.
– Я и про Леонида забыла, – сказала она мне, – только когда его книги снова выходить начали, тогда и вспомнила. Все-таки он очень талантлив!
– Вы хотите сказать, что Фомина начали переиздавать, – уточнила я.
– Да, – кивнула собеседница, – старые вещи выпустили и новых много. Он еще штук пятнадцать повестей написал, судя по всему, активно работает!
– Вы ничего не путаете? – осторожно поинтересовалась я, вспоминая безумного алкоголика, не способного вспомнить, сколько у него детей и как зовут его бывшую жену.
– Вы зайдите в книжный магазин, – посоветовала собеседница, – посмотрите на отдел фантастики!
– Цилечка, пошли обедать, – донеслось из коридора.
– Большое вам спасибо, – быстро ответила я, – еще два вопроса.
– У меня есть только пять минут, – недовольно протянула пожилая дама.
– Да, да, я вас не задержу. Вы говорили, что детский дом находится в Козюлине?
– Верно.
– А директор Ольга Ивановна.
– Совершенно справедливо.
– Нет ли у вас ее телефона?