Концессия
Шрифт:
К вечеру — тучи по небу, по океану, по земле. У них длинные паучьи ноги-стоноги: дождь.
Кунгасы исчезли, даль исчезла. Океан взлетал у берегов устало и мрачно, явно исполняя никому не нужную, давно надоевшую обязанность. Невода пустовали третий день, рыбаки отдыхали в бараках.
— Я понимаю толк в чертях, — говорил Шима, положив голову на локоть и взглядывая то на своего соседа Скунэко, то в окно, занавешенное дождем. — Черти водились не только в старину. Вот рассказывают про чорта в Расиомоне, который
— Где ты видел чорта? — спросил Юмено. — Почему ты знаешь в них толк?
Шима подумал о таинственном приключении на кунгасе, когда явился ловкий Козару-чорт и утащил русского ревизора. Здорово тогда попало Шиме от Козару не-чорта.
— Знаю толк, милый... Покажи чорта — сразу узнаю.
Юмено округлил глаза и сказал значительно:
— Вот хорошо, что у тебя такая способность. Мне нужно проверить одного человека. Я давно собираюсь узнать, не чорт ли он?
— Какой человек? Где ты видел его?
— Здесь.
— Здесь? — вскинулся Шима.
— Ну, здесь чорта нет, — подал голос Скунэко. — На Камчатке нет чертей. Здесь мало людей. Что будут делать черти без людей?
— Вот новый знаток, — подмигнул Юмено. — Я рос без матери, отец всегда был мрачен, неразговорчив, о чертях я мало знаю. Меня интересует, чем плох чорт?
Шима посмотрел в серьезное лицо товарища и хихикнул.
— Ты о чертях никогда не слышал? Ты, может, и о Райко с его пятью богатырями ничего не слышал?
— Ничего, — простодушно согласился Юмено.
Скунэко пожал плечами.
— Любит этот парень морочить голову, — пробормотал Зиро. — Всё у него вверх ногами.
— Что здесь странного? — вмешался Урасима. — Мальчик жил без матери, а теперь на улицах сказок не рассказывают.
— Почему ты говоришь «сказок»? — сморщился Скунэко. — Э... почему ты говоришь «сказок»? Старые истории — не сказки. Старые истории — это старые истории. Не люблю, когда молодец обо всем говорит с превосходством.
— Не ворчи, — остановил его Юмено. — Я с тобой согласен: старые истории — не сказки. Это — старые истории. Я вот интересуюсь узнать кое-что про чорта. Ты, Шима, расскажи, а ты его дополнишь, Скунэко, ты старше нас всех и больше знаешь.
Скунэко покачал головой, не зная, как отнестись к неожиданному для себя уважению Юмено. Но во всяком случае он почувствовал удовольствие.
— Я хочу знать, чем плох чорт. Говорят, чорт бывает велик. Как-то я видел картинку: чорт нарисован с гору. Ну, большой, так большой... В чем же дело? Гора тоже большая.
— Вот, — вставил Зиро, — человек не знает о чертях... Никогда не поверю!
— Напрасно, Зиро-сан, — повернулся к нему Урасима. — Что странного? Человек рос без матери.
— Без матери, без матери! — взвизгнул
— Совершенно согласен, но это уже другой вопрос.
— Чорт большой и гора большая?! — замотал головой Шима. — Ну, это я тебе объясню одним словом. Гора кормит человека, а человек кормит чорта.
— Как кормит гора, это понятно, — размышляя, заговорил Юмено, серьезностью тона сбивая с толку Зиро. — Человек носит туда на собственной спине землю, отводит воду из водопада или ручья, обкладывает участок камнями — и поле готово. Сей, собирай и ешь. Но как чорт будет сеять на человеке? Прости, здесь непонятно.
Шима всплеснул ладонями.
— Ну, и глуп же ты, Юмено. «Чорт сеет на человеке»! Будет тебе чорт сеять, собирать и суп варить! Он жрет целиком человека. Понимаешь: жрет целиком. Р-раз! — и только пятки твои блеснули у него в зубах.
Шима сделал свирепые глаза и щелкнул зубами. Юмено покачал головой и несколько секунд пребывал в глубоком раздумье. Рыбаки, любители бесед и споров, слезали со своих мест и перебирались поближе.
— Жрет целиком, — подтвердил Скунэко, — но гораздо хуже, когда чорт перетащит тебя в свою берлогу и жрет понемножку. Вот Сютен Додзи... Человека, который ему нравился, жрал кусочками, на сладкое. Сегодня отожрет руку, завтра вторую, потом ногу. А чтобы человек не потерял сока, рану залепит чертовским пластырем.
Юмено чмокнул губами, лицо его выразило негодование.
— Как люди терпели? — поднял он плечи. — Как люди терпели, я спрашиваю?
— Что поделать с чортом: терпели!
— С ним расправлялись богатыри, — важно сказал Шима. — Если б не они, черти сожрали бы всю Японию, Китай, Индию... всех людей. Райко и его пять помощников уничтожали чертей. Они их приглашали в гости, напаивали саке и у пьяных отрезали головы.
— Доблестные дела, — громко заговорил Юмено. — Доблестные дела. Славный Райко в древние времена, действительно, спасал Японию. Но... но у меня мелькнула вот какая мысль: чорт хитер. Не живет ли он сейчас под каким-нибудь обыкновенным видом? Быть ему сейчас с гору невыгодно: в секунду расстреляют из пушки.
Шиме мысль товарища показалась замечательной.
— А ведь верно, чорту сейчас невыгодно быть с гору.
— Да, изрешетят, — сказал и Скунэко, и ему мысль понравилась.
— Вот у меня появилось соображение: а что если черти живут среди нас, но так ловко притворяются, что нам и невдомек, что они, черти, живут и жрут втихомолку, чтобы особенно не было приметно.
Слушатели придвинулись теснее.
— А что ты думаешь, — заметил Скунэко, становясь на колени на своей постели и поднимая лохматую голову. — Раз живут — значит и жрут. Черти не склонны к воздержанию.