Конец и новое начало

Челноков Владимир

– Тише, не дергайся, – с насмешкой в голосе обратился он к целившемуся в него Барсуку. – Иначе, могут пострадать эти милые детишки, а мы же этого не хотим, да?

– Да пошел ты, – процедил сквозь зубы Барсук. – Если не скажешь своим опустить стволы, я тебя грохну. И мне пофиг на детей.

– Боря! – вскрикнула в страхе Лиза.

Дети обступили свою защитницу, испуганные старались прижаться к ней. Барсук злобным взглядом оглядел державших его на прицеле людей и медленно опустил свое оружие. Лицо незнакомца расплылось в улыбке.

– Замечательно. Забота о ближнем это так трогательно. –

И тут же его голос резко изменился, из благодушного превратившись в приказной. – Руки поднял. Ещё выше, так, а теперь отошел в сторону.

Барсук задрал руки над головой и отошёл вправо от Лизы и детей. Из-за спины говорившего вышло полдюжины мужчин в одинаковой форме. Двое из них встали в паре метров от Барсука, готовые в любой момент открыть огонь, остальные окружили с четырех сторон Лизу и детей. Люди, державшие группу людей под прицелом, тоже оставили свои позиции и вышли наружу.

– Что с ними делать будем, Вяз? – обратился к бородатому последний из них, здоровый двухметровый детина. – Тоже на площадь?

– Да, детей и девку к остальным. Мужика в расход. – При этих словах Лиза чуть вскрикнула, Барсук же оставался внешне невозмутимым. – И наверху есть бабка, прихватите и её. Если будет упираться – отправьте вслед за мужиком.

– Есть!

Через пять минут, когда Лиза с детьми, окруженные группой солдат, вышли из злополучного двора-колодца и направились в центр города, позади раздалась короткая очередь. Лиза и несколько детей всхлипывали от сдерживаемых слез.

Центральная площадь города слабо пострадала от боевых действий. Не было воронок от мин и снарядов, лишь окружавшие центр жилые и административные здания красовались выбитыми кое-где окнами и попадавшимися там и тут в стенах отверстиями от пуль. Сильнее всего пострадало двухэтажное здание полицейского участка. Построенное из красного кирпича, сейчас оно в нескольких местах вокруг выбитых окон почернело, входные двери отсутствовали, рядом валились кипы каких-то бумаг.

По всему периметру площади стояло оцепление из вооруженных людей, дороги на въезде были превращены в блокпосты из нескольких машин (в основном внедорожников) перекрывавших проезд. Уже вечерело, когда Лиза с уставшими детьми (некоторые из них настолько вымотались за день, что девушке приходилось брать их по очереди на руки) добрались до площади. Старший из охранников сказал несколько слов человеку на КПП, тот кивнул, сел за руль одной из перекрывавшей дорогу машины, и отогнал её на пару метров на газон, давая возможность группе пройти.

– Проходите, – указал охранник Лизе на площадь.

Лиза с ужасом оглядел площадь. Все пространство, сколько удавалось окинуть взглядом, было заполнено людьми, в основном женщинами, детьми и стариками, лишь кое-где попадались щуплые чаще всего пожилые мужчины. Стоял гул от множества голосов, время от времени раздавались крики.

– Но там же нет места, – запротестовала потрясенная Лиза.

– Меня это не волнует. Проходите живее, – ответил главный из конвоиров.

Пришлось подчиниться. Когда прошел последний ребёнок, машина вернулась на своё место, вновь перекрыв проезд.

Лиза даже не подозревала, что столько людей оставалось в городе. Она с трудом, протискиваясь среди

людей, нашла свободный участок, где могла разместиться с детьми. Это был небольшой клочок асфальта и вытоптанной клумбы, рядом со стеной одного из жилых домов, на первом этаже которого располагался магазин канцелярских товаров, выбитые окна которого были заменены щитами, сколоченными из обломков мебели. Окружающие не обращали на них почти никакого внимания. Лишь одна женщина, лет сорока, одетая в синие джинсы и синюю же джинсовую куртку оглядев их с интересом и сочувствием, спросила:

– Как вас угораздило попасться им?

– Как? Да вот, не успели. Ждали, что помогут с эвакуацией военные из самообороны, а в итоге прислали всего одного знакомого человека без транспорта и того… – тут она вспомнила Барсука и расстроенно замолчала, не в силах закончить предложение, боясь разреветься. «Ради детей я должна быть сильной», – решила она про себя.

– Нашла на кого надеяться, – фыркнула женщина. – Эти трусы первыми сбежали, как поняли, что стало жарко.

– Не надо, не все такие. Нам хотели помочь, но, – Лиза чуть помедлила, подбирая нужное слово, – не успели.

– Понятно. Меня, кстати, Надежда зовут.

– А меня Лиза.

– Вот и познакомились. Я так понимаю ты в детском доме работала?

– Да.

– Хорошим делом занимаешься, вот только время сейчас для этого нехорошее. – Надежда окинула взглядом измученных детей и продолжила –Твои наверно есть хотят?

Словно услышав кодовое слово, один из младших детей заговорил:

– Пить хочу!

– Пить! И кушать! – Тут же присоседилась к нему одна из девочек.

Еще спустя пару секунд требовала еды и воды чуть ли не вся группа, лишь двое; Петя и Азария молча смотрели на воспитательницу. Лиза потратила несколько минут уговаривая подопечных вести себя тише, убеждая, что скоро их отпустят и накормят.

– Извини. Похоже зря я это вслух сказала, – смущенно произнесла Надежда, когда дети немного успокоились.

– Ничего, – вздохнула Лиза. – Так или иначе они всё равно начали бы просить.

– Ага. Только я не думаю, что красные собираются закатить нам банкет, – с сарказмом отозвалась Надежда.

– Но они же не могут держать нас здесь вечно.

– Это верно. Раз они собрали нас всех вместе, значит зачем-то мы им нужны. И это меня пугает больше всего.

– Возможно просто для проверки документов?

– Хотелось бы верить, но вряд ли. Ты наверняка не меньше меня слыша об этих «последователей истиной веры» и их дружках красных. Бюрократия не их конек.

– Да, мне рассказывали. Но я думала, эти слухи преувеличены. Не могут же они на самом деле делать, то что им приписывают.

– Тогда как эти дети оказались у тебя? Оглянись вокруг – все это тоже преувеличение?! – Надежда обвела рукой площадь, заполненную людьми.

Лиза опустила глаза. Возразить было нечего.

Тут по толпе пошел нарастающий гул голосов. Все пришли в движение, те кто сидел на асфальте встали на ноги, некоторые вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, что происходит. Но из-за большой скученности люди были вынуждены топтаться на месте, переминаясь с ноги на ногу. Лиза, присевшая было на землю газона, вновь встала на ноги, тщетно озираясь по сторонам.