Конец игры, или личные счеты Кремнева
Шрифт:
— Тьфу ты, — плюнул Шеринг. — До чего упертый человек. Будь у вас объем головного мозга таким же, как объем бицепса, вы не стали бы со мной спорить.
— Возможно, — спокойно согласился Егор. — А теперь помолчи. Я хочу вздремнуть до прихода наших.
Егор прошел к стене и снял с гвоздя кожаную плетку.
— Вы что, — оторопел Шеринг. — Эту плетку я перекупил у этнографического музея. Знаете, сколько она стоит?
— Догадываюсь. — Егор мрачно взглянул на Шеринга и шагнул к нему.
— Что вы задумали? —
— Привяжу твою ногу к спинке кровати.
Шеринг слега побледнел, но нашел в себе силы улыбнуться.
— Боитесь, что убегу?
— Если привяжу — нет.
— А если я отвяжусь?
Кремнёв качнул головой:
— Это вряд ли.
— Почему?
— По кочану.
Егор нагнулся, обмотал левую щиколотку бизнесмена плеткой и быстро завязал узел. Другой конец веревки он привязал к бронзовой спинке кровати.
— Вот так.
Егор повернулся и зашагал к дивану.
— Стойте! — крикнул Шеринг. — А если я захочу в туалет?
— На тумбочке стоит ваза, — не оборачиваясь, ответил Кремнёв. — Воспользуешься ею.
— Эта ваза стоит десять тысяч долларов!
— Если ты считаешь, что твой мочевой пузырь стоит дешевле, терпи, — отрезал Егор и устало опустился на диван.
Шеринг вздохнул и досадливо поморщился.
— Невыносимый человек, — пробормотал он в сердцах. — Неудивительно, что у вас до сих пор нет семьи. Кремнёв, у вас ведь нет семьи?
Егор снял рубашку, бросил ее на спинку стула и ответил:
— Не твое дело.
Шеринг окинул взглядом его поджарую, мускулистую фигуру и хмыкнул:
— Конечно же, нет. У таких, как вы, никогда не бывает семьи. Знаете, мне вас очень жаль. Потому что я знаю, чем вы кончите.
— И чем же? — насмешливо поинтересовался Егор, укладываясь на диване.
— Сдав меня властям, вы снова вернетесь в СВР. Возможно, вас даже повысят в звании, хотя вряд ли. Вы будете честно служить своей стране. Но когда ваш организм износится, «контора» выкинет вас на помойку, как использованную вещь. Пенсия у вас будет копеечная. Но на ежедневную буханку хлеба и бутылку водки ее будет хватать. Через пять лет после выхода на пенсию вы сопьетесь. Однажды зимой вас найдут на скамейке в сквере. Но спасти вас уже не успеют. Да даже и пытаться не будут.
— Все, увянь. Я хочу отдохнуть до приезда наших.
— Но…
— Скажешь еще слово, и я привяжу тебя к унитазу. Шеринг вздохнул и тихо пробубнил:
— Хам.
8
Шакал отхлебнул кофе и бросил взгляд в окно кофейни. Высокая статная женщина лет пятидесяти остановилась перед кофейней и рассеянно посмотрела на вывеску.
— А вот и мы, — улыбнулся Шакал. — Давай же — входи.
Женщина постояла несколько секунд в нерешительности, затем нахмурилась и шагнула к двери
Когда она подошла к столику, от се нерешительности и растерянности не осталось и следа. Лицо ее было хмурым и сосредоточенным. Взглянув на Шакала, она деловито осведомилась:
— Вы — тот, кто мне нужен?
— Да, — кивнул Шакал, не вставая. — Присаживайтесь, Вероника Альбертовна. — Он небрежным жестом указал на стул.
Женщина села и взглянула на Шакала пристальным взглядом.
«А ведь похожа», — мысленно усмехнулся Шакал. Он дал женщине вдоволь на себя насмотреться, затем участливо поинтересовался:
— Хорошо добрались?
— Добралась без проблем, — сказала Вероника Альбертовна.
— Вот и славно. Заказать вам кофе?
— Спасибо, я сама.
Она повернулась и подозвала официанта. Вскоре на столе стояла еще одна чашка с крепким кофе.
— Итак, — продолжила разговор Вероника Альбертовна. — По телефону вы сказали, что хотите со мной поговорить. И что разговор этот касается моего прошлого.
— Именно так, — кивнул Шакал и, лукаво глядя на женщину, отхлебнул кофе. — В жизни вы выглядите еще лучше, чем на фотографии, — заметил он.
— На какой еще фотографии?
— Я заходил на сайт вашей фирмы, — пояснил Шакал. — Там есть все: и фотографии, и электронные адреса, и телефоны. Интернет — великая вещь. Он значительно облегчает людям жизнь.
— Кому как, — заметила Вероника Альбертовна, с напряженным вниманием разглядывая Шакала. — У меня не так много времени. Давайте сразу перейдем к делу.
— Давайте, — кивнул Шакал. — Но сначала вопрос. Вероника Альбертовна, у вас есть дети?
По лицу женщины пробежала тень.
— А какая вам разница?
— Это не праздный вопрос, — спокойно пояснил Шакал. — Так у вас есть дети?
Вероника Альбертовна качнула головой:
— Нет.
— Вы уверены?
Женщина нахмурилась еще больше.
— Послушайте… — Она повысила голос. — Если вы позвали меня сюда, чтобы…
— Я позвал вас сюда, потому что представляю интересы вашего сына, — резко проговорил Шакал. — Его зовут Егор Иванович Кремнёв. Но вам это имя наверняка ни о чем не говорит.
Женщина побледнела, ее пальцы судорожно сжали ручку кофейной чашки.
— Как? — хрипло проговорила она. — Как, вы сказали, его зовут?
— Егор, — так же сухо повторил Шакал. — Полагаю, что отчество ему дали наобум. Впрочем, я могу и ошибаться. Как звали его отца, Вероника Альбертовна?
Женщина молчала. Шакал решил дать ей время, чтобы собраться с мыслями, и взялся за свой кофе. Кофе, впрочем, давно остыл. Сделав пару глотков, Шакал поморщился и отодвинул от себя чашку. Затем взглянул на женщину холодным, колким взглядом и осведомился:
— Ну так как? Вы готовы к искреннему разговору?