Конец начала
Шрифт:
Кензо завернул за улицу, во дворик, мало отличающийся от всех остальных в этом районе. За ним с подозрением следили птички майны. До 7 декабря полосатые горлицы свободно гуляли по обочине, но люди съедали их быстрее, чем они успевали размножаться. Майнам, по крайней мере, хватало ума, оставаться настороже.
Кензо подошёл к аккуратному крыльцу обитого вагонкой дома - брата-близнеца всех остальных в этом районе. По сравнению с лачугой, где вырос Кензо, это был настоящий дворец. Он постучал в дверь. Открыла ему светловолосая
– Здравствуйте, миссис Сандберг, - сказал парень.
Женщина слегка нервозно улыбнулась.
– Здравствуй, Кен, - ответила она.
– Входи.
В школе все звали его Кен. Все хоули. А его брат для них был Хэнком, а не Хироси. У большинства родившихся на Гавайях японцев, помимо имени, данного при рождении, было и второе, американское имя. За исключением времени, когда он находился с отцом, парень думал о себе, как о Кене, а не о Кензо. После смены хозяев на Гавайях, некоторые японцы отбросили американские имена.
Кензо вошёл внутрь и ощущение, что он в Новой Англии стало сильнее. Массивная мебель, рисунки "Карриер и Айвз"* на стенах, повсюду на полках разнообразные безделушки.
Кензо протянул женщине мешок.
– Принёс тут вам, - как можно спокойнее произнес он.
Миссис Сандберг взяла мешок и заглянула внутрь. Откровенно говоря, она не хотела этого делать, по крайней мере, не в его присутствии. Но, ничего поделать с собой не могла. Женщина улыбнулась и закрыла мешок.
– Спасибо большое, Кен, - сказала она.
– Это самый лучший дельфин, что я видела.
Кензо подумал, что то, как хоули называли махи-махи, звучало по-идиотски. Так он был похож на родственника морских свинок. Говорить об этом миссис Сандберг смысла не было.
– Надеюсь, вам он понравится, когда вы его приготовите, - сказал он.
– Уверена, что понравится.
– Миссис Сандберг говорила со всей серьёзностью.
Никаких сомнений, те, кто не ловил рыбу сам, или не водил знакомства с рыбаками, о рыбе могли только мечтать.
– Отнесу её в холодильник. Элси выйдет через минуту, - сказала женщина.
– Конечно, - ответил Кензо и, пока миссис Сандберг не отвернулась, старался сдержать улыбку. Рыба, которую он носил каждый раз, когда приходил к Элси, не была взяткой, но благодаря ей, родители девушки были рады его видеть. "Путь к их сердцам лежит через их желудки", - подумал парень. Это выражение было совсем не шуточным, особенно, когда желудки большинства жителей Гавайев урчали всё громче.
Миссис Сандберг вышла со стаканом в руке.
– Не желаешь лимонаду?
– поинтересовалась она.
– Конечно, - повторил Кензо.
– Спасибо.
Он сделала глоток. Хороший лимонад. Несмотря на то, что многие привычные вещи исчезли, он оставался. Гавайи по-прежнему производили сахар, хотя с началом оккупации большая часть тростниковых полей была
– Привет, Кен.
В гостиную вошла Элси.
– Привет.
Парень ощутил, как по его лицу растянулась улыбка. Элси он знал с начальной школы. Они дружили и часто помогали друг другу с уроками. Это была милая блондинка. Не роскошная, но милая. На самом деле, она была очень похожа на свою мать, но Кензо этого не замечал. До войны она была пухленькой. В нынешние времена двойной подбородок свидетельствовал о том, что перед вами не просто коллаборационист, а очень важный коллаборационист.
– Сейчас вернусь, - сказала мама Элси.
И вернулась, едва Кензо и девушка успели улыбнуться друг другу.
– Держи.
Женщина протянула дочери стакан лимонада.
Чем дольше Кензо и Элси стояли и болтали с миссис Сандберг, попивая лимонад, тем меньше времени у них оставалось друг на друга. Мать Элси не говорила того, что у неё на уме, да ей и не нужно было. Вызывать её на этот разговор было бы грубостью. Кензо и Элси быстро выпили лимонад. Элси протянула матери пустой стакан.
– Ну, мы пойдём, мам.
– Хорошего дня, - игриво произнесла миссис Сандберг.
Когда они вышли из дома, Элси хихикнула. Не успели они выйти на тротуар, как девушка взяла Кензо за руку.
– Мамуля, - с легким раздражением сказала она.
– Она очень милая.
Кензо посчитал за лучшее не критиковать миссис Сандберг. Это задача Элси. Если её станет критиковать он, Элси от него может отвернуться, а этого молодой человек хотел меньше всего.
Он решил сменить тему:
– Как поживаешь?
– Мы... живём потихоньку.
Элси несколько разочаровала его, переведя вопрос на всю свою семью, но он лишь чуть крепче сжал её ладонь.
– Меняем лимоны и авокадо на всё, что могло бы разнообразить наш рацион, - продолжала девушка.
– Когда ты приносишь рыбу, мама всегда радуется.
– Я знаю. Не сказать, что она особо эту радость скрывает - сказал Кензо.
Да, похвала для него гораздо лучше осуждения. Если бы он, приходя к Элси, не приносил хоть что-нибудь, как бы смотрела на него миссис Сандберг? Никаких сомнений, как на чёртова япошку.
Они пришли в парк на углу улиц Уайлдер и Кееаумоку. Гулять тут особо было негде. Лужайки заросли густой и высокой травой и сорняками, кустарники разрослись. Качели сняли, остались лишь цепи, свисавшие с перекладин.
Но здесь было тихо и спокойно, японские солдаты старались сюда не заходить. Элси старалась не показываться им на глаза, и Кензо не мог её в этом винить. Он кое-что слышал... но старался не думать ни об этом, ни о том, что, в случае чего, окажется неспособен её защитить.