Конец таежной банды
Шрифт:
– Как он? – поинтересовалась Евдокия у приказчика.
Патрикей со скорбным видом покачал головой.
– Он что… – Евдокия задохнулась, не в силах говорить, но в этот момент Пакин открыл глаза и произнес:
– Надо переселять отсюда женщин и детей, пока красные не подошли. Крепость мы вряд ли удержим, но задержать их сможем, пока люди будут отходить…
– Я же тебе говорила не рисковать, почему ты не послушал? – со слезами в голосе воскликнула Евдокия, бросившись к столу.
– Да мы даже подойти к ним не успели, – прохрипел Пакин. Он лежал на боку, и из спины виднелось метательное лезвие. Вся гимнастерка
– Давай мы тебя немного полечим, – предложил ему Патрикей.
Серафима Пименова и молодая девушка Клавдия, помогавшая ей по кухне, принесли бинты, таз с водой, самогон для дезинфекции. С раненого аккуратно стали срезать одежду.
– Морфина дайте, – скрипя зубами, попросил Пакин.
Евдокия открыла коробку, что принесла с собой, и достала оттуда таблетки пантопона:
– Вот, выпей три штуки. Это, как морфий, только лучше.
Пакин дрожащей рукой затолкнул в рот таблетки, запил водой и попросил всю склянку на будущее. Евдокия протянула склянку. Там осталось всего шесть штук. Было понятно, что раненому они понадобятся очень скоро.
– Сейчас надо выдернуть у тебя эту хреновину из спины, – сказал ему Патрикей с виноватым видом.
– Давай, – процедил Пакин и сжал зубы.
От боли он потерял сознание. Патрикей отбросил кусок окровавленного металла в сторону и зажал рану свернутыми бинтами. Кровь удалось остановить с большим трудом. Пока раненый был без сознания, ему перевязали остальные раны. Тем временем Евдокия отдала приказ о спешной эвакуации мирного населения крепости. Часть местных отказалась покинуть крепость, заявив, что останутся и будут защищать ее с оружием в руках. Некоторые женщины с детьми боялись покидать казавшиеся им надежными крепостные стены. Заставлять силой никого не стали. Евдокия приказала, чтобы Алексея отправили вместе с эвакуируемыми. В критический момент его можно было попытаться использовать в качестве живого щита, хотя в успех этого предприятия верилось слабо. Но попробовать все-таки стоило, поскольку других вариантов все равно не было.
С колонной беженцев Евдокия отправила пятерых вооруженных мужчин, дав им в качестве усиления пулемет и десяток гранат. Потом она вернулась в штаб проверить, как там раненый. Пакин пришел в себя и чувствовал себя значительно лучше главным образом из-за хорошей дозы наркотиков. Поверх повязок он надел более свободную гимнастерку, застегнулся и сидел перед картой вместе с Патрикеем.
– Рассказывай, что там случилось, почему вернулся один, – потребовала у него Евдокия.
Пакин вкратце рассказал о своей вылазке и пояснил:
– Они очень сильные бойцы, не чета обычным милиционерам. Все отлично владеют любыми видами оружия и приемами рукопашного боя. Нам здесь будет очень жарко.
– Значит, по-твоему, крепость мы не удержим? – заключила Евдокия.
– Очень может быть, – вздохнул Пакин, – поэтому тебе лучше идти с обозом.
– Я сама знаю, что мне лучше, – резко ответила она, – я не намерена бежать, пока вы тут будете кровь лить.
12
Поначалу болото не казалось таким уж страшным, хотя телеги пришлось оставить вместе с частью поклажи. Сплошной торфяной покров и обилие бурелома делали его непроходимым для любого вида транспорта. Люди проходили болота нормально. Впереди шел Красин,
– И кто мог построить дом в таких местах? – спросил Ли у председателя окрисполкома.
– Да ведь не всегда тут так было, – возразил Красин, – это сейчас заболотилось, а раньше даже дорога была.
Он зачерпнул в руку немного торфа и сжал его. Между пальцами струйками потекла вода, а масса стала продавливаться и вылезать наружу.
– Хреново.
– Что хреново? – уточнил Ли.
– Торф слишком влажный и рыхлый, – пояснил председатель окрисполкома, орудуя шестом. Шест почти полностью уходил сквозь торфяно-растительный покров. – Можно попробовать пройти, но боюсь, что провалимся. Вокруг то же самое. Верно, уровень воды поднялся. Дождей много было.
– И что? – язвительно спросил Ли.
– Скажи своим, чтобы нарубили веток да камыша, – велел Красин со знающим видом.
Ли отдал команду, и солдаты стали рубить ветки и камыш, из которых потом сплели небольшие маты. Из них сделали что-то вроде моста и перешли по нему опасный участок. Потом последние собрали маты за собой и передали вперед. Таким же образом преодолели и следующую преграду. Только в одном месте случился прокол. Один из бойцов оступился, упал с мостка и мгновенно ушел вместе с пулеметом в глубь затянутого торфом «окна». Его пытались спасти, но глубина оказалась слишком велика.
– Сейчас спустимся в низину и пойдем по старой дороге, – пообещал Красин, заметив тревогу в глазах Ли.
– Там что, посуше будет? – с надеждой спросил китаец, наблюдая за тем, как из глубины трясины поднимаются пузырьки воздуха в месте, где погибший потревожил торфяной покров.
– Нет, там непроходимая топь, – разрушил его надежды председатель окрисполкома, – дорогу сильно подмыло, так что осталась узкая тропинка. Нужно идти точно по ней, иначе в момент сгинешь.
– Я не верю, что в таком месте может быть логово банды, – покачал головой Ли. – Здесь невозможно жить, гнус, сырость и непроходимые топи.
– Вот и я говорю о том же, – поддакнул Красин, – давай повернем, пока не поздно, а руководству скажем, что проверили это место.
Ли на секунду задумался, потом вздрогнул, точно стряхивая с себя наваждение:
– Нет, у нас приказ. Мы пойдем дальше.
– Дело хозяйское, – пожал плечами Красин.
Ли еще раз сверился с картой.
– Покажи, где этот охотничий домик.
– Вот тут большой остров среди топей, а на дальнем конце дом, – показал Красин грязным пальцем.
Отряд двинулся дальше. В низине началась настоящая топь. Все пространство до горизонта, скрытого в густом тумане, занимала равнина, практически лишенная деревьев. Кое-где виднелись чахлые ивы и жидкие кусты. Между травяными островками блестела белесоватая вода и вязкая жижа. То тут, то там со дна поднимались пузыри болотного газа. Торф тек между пальцами. Красин вытер руки об штанину галифе и велел: