Конец таежной банды
Шрифт:
Осторожно ступая по коридору, он освещал пол. Через триста метров, когда он был на полпути к выходу, фонарик окончательно погас. Наступила непроглядная тьма. В панике Рыков тряс фонарик, стучал по нему, но эффекта не было. Тогда он достал из сумки зажигалку. Света от нее было не много, но идти в полном мраке было намного хуже. Однако скоро и зажигалка умерла. Трепетавший на ветру язычок пламени погас. Рыков неудобно схватился за нее в темноте, обжегся и выругался. Эхо его голоса разлетелось по тоннелям и вернулось многократными искаженными отголосками. Оставались только спички. Рыков поджег парочку, но сразу понял, что это не выход. Дальше пришлось идти в темноте. Остальные спички могли понадобиться позже в лесу, чтобы развести
Выбрав место повыше да посуше, Кван приказал отряду остановиться и готовиться к ночевке в лесу.
– Не лучше ли атаковать с ходу ночью? – спросил Трефилов, спешиваясь с коня.
– Нет, ветер в нашу сторону, – отрезал китаец.
При чем тут ветер, подумал про себя начальник милиции. Меньше всего ему хотелось ночевать в тайге вблизи бандитского лагеря. Их могли запросто перерезать во сне. Он уже видел, на что способны бандиты.
– Надеюсь, ты прикажешь выставить посты по периметру лагеря? – осторожно спросил он у китайца.
– Я уже распорядился, не бойся, – хитро улыбнулся Кван, – я не дурак. Врасплох нас не застанут.
– Это хорошо, – кивнул Трефилов и пошел выбирать себе место, где приклонить голову. На глаза ему попались телеги, на которых китайцы везли оружие. Запасы у них, судя по объему, были внушительные.
Не то что в милиции, подумалось ему, приходится по счету выдавать патроны.
Еще начальника милиции поразило, насколько тихо и дисциплинированно ведут себя наемники. Ни одного лишнего слова. Все разговоры только шепотом или жестами. Ничего не звякает. Никто не курит. Даже костры не стали раскладывать. Для защиты от гнуса весь отряд намазался каким-то вонючим снадобьем, которое раздавал всем Ву – седой невысокий китаец, которого начальник отряда выбрал себе в заместители в отсутствие Ли. Получив свою порцию, Трефилов пошутил, что, может, их из-за запаха и бандиты не тронут. Ву на шутку не ответил. Казалось, он вообще не умеет улыбаться. Тогда Трефилов приказал своим людям намазаться и соблюдать строжайшую тишину. Милиционеры, впрочем, и не собирались шуметь. Глядя на наемников, они вели себя так же. Все были мрачные, предвкушая грядущий бой.
Ночью Трефилову не спалось. Он не верил, что такими малыми силами они смогут одолеть бандитов. В прошлый раз их было в три раза больше, но закончилось все печально. Начальник милиции подозревал, что на этот раз будет еще хуже. От этого и не спалось.
И тут он увидел, как Кван шепчется о чем-то со своим заместителем у телег. По-китайски Трефилов не понимал, но догадался, что те что-то затевают, а его не хотят посвящать. Как работать в таких условиях? Он чувствовал себя не нужным. Кван не обсуждал с ним своих решений,
К ночи Антон Семенович Рыков окончательно спятил от страха. Заключенный в каменный колодец, он кидался на стены и дико орал. Руки были содраны так, что он не мог ими ни к чему прикоснуться. Боль была невыносимая. О том, чтобы выбраться наверх, не было и речи. Все, конец. Никто не знает, что он тут в пещере на дне колодца. Тут он и умрет в темноте и одиночестве. Осознавая это, Рыков орал, выл, плакал, а потом начал истерически смеяться. Тело била крупная дрожь, тошнило. Он совсем потерял счет времени. Вскоре Рыкову стало казаться, что он сидит в ловушке уже несколько дней. Озноб усиливался. Упав на дно колодца, он скрючился, принял позу эмбриона и жалобно заскулил, точно побитый пес.
Сверху не переставая капала вода. Примерно на час Рыков отключился, а когда проснулся, то снова принялся дико орать от отчаяния. Он орал до хрипоты, потом выбился из сил и вновь упал на дно колодца. Было понятно, что никто не придет его спасать. Затем ему стали слышаться голоса. В звуке падающей воды Рыков явно различил зловещий шепот:
– Ты умрешь! Умрешь!
– Не-е-е-т, – закричал он, зажимая руки.
Следом к шепоту присоединился голос Андреева:
– Говорил же тебе, что золото проклято. Все из-за него умирают. Не надо было его трогать…
– Заткни-и – и – сь, – взвизгнул Рыков. Голос звучал в его голове, и защититься от него не было никакой возможности – зажимай, не зажимай уши.
– Я умер, и ты умрешь. В аду для тебя уже подготовили место, – продолжал надоедать Андреев.
– Нет, я не умру, – возразил Рыков с тоскливой злостью.
– Умрешь, – возразила ему капающая вода.
– Эта гора священная, – вклинилась в разговор невидимая девочка, которую он похитил до этого.
– А ты чего лезешь? – обиделся на нее Рыков. – Ты же жива. Я не сделал тебе ничего плохого.
Девочка не ответила. Вместо этого в темноте стало сгущаться белое облако. Облако сформировалось в высокую костлявую фигуру в белом саване. То была сама смерть. Она улыбалась. Костлявая рука протянулась к нему. Антон Семенович отпрянул, споткнулся, упал и завопил во всю силу легких.
– Интересная история, – восхитился Коля Рыжий, заметив покойника у входа в пещеру, – да это мертвяк!
– И что, – саркастически спросила Анисья, – мертвых боишься? Тебе ли бояться?
– Да нет, – Рыжий посмотрел в усыпанное звездами небо, освещая пространство перед собой факелом. Полная луна висела над самой вершиной, точно звезда на рождественской елке. – Просто, чего он так сидит… Странно как-то.
– Как его замочили, так он и сидит, – сердито буркнула Анисья, – если боишься, то так и скажи. Дальше я могу и одна пойти, только потом на бабки не рассчитывай. Ничего не обломится.
– А этот клад – он и правда стоящий? – неуверенно спросил Рыжий. – Не хотелось бы за три копейки в преисподнюю лезть.
– Тебе там до конца жизни хватит. И всем остальным тоже, – заверила Анисья, направив коня к входу в пещеру. – За мной.
Бандиты зароптали. Змей, Хмурый и Гриня в один голос заорали, что незачем лезть в пещеру ночью, а надо дождаться утра.
– Да утром и веселей, – поддакнул Суслик, зябко поежившись, – от этого места в штаны наложить можно.
– Какая хрен разница, что сейчас, день или ночь, – рявкнула на них Анисья, – в пещере все равно темно. Будем факелами светить.
– Мы это к тому, хозяйка, что в таких местах ночью всегда привидения шастают, лучше до утра подождать, – пробормотал Глаз, удерживая коня на месте.