Конец Вавилона
Шрифт:
Ма-Шану, Ди-Сору и Поладамастору события виделись не в столь благоприятном свете. Друзья подозрительно относились к военным баталиям, придававшим большую значимость полководцам и умалявшим их собственную.
И вот однажды они вместе с Виетриксом пошли к волхву, чтобы галл расспросил того о свастике, а они — о новых предсказаниях.
Вопрос Виетрикса странно подействовал на раздражительного волхва.
— Я не могу, я не должен, — только и повторял он.
— Как это понимать? — спросил Виетрикс Ма-Шана.
— Этот знак не из области его знаний. Он даже не хочет вникать. Те божества, с которыми он имеет дело, — низшие боги, демоны преисподней, — по всей вероятности, отвергают
— А могу ли я узнать, о каких божествах идет речь?
— Наши низшие божества, — начал Ма-Шан, — это несчетное множество по большей части невидимых существ. Они распределены по родам, племенам и государствам во всей вселенной. Каждое из этих существ ограничивается одной функцией, одним ремеслом, которому они — верные слуги своих старейшин или царей — предаются с неустанным рвением. Большинство же из них при этом, увы, исполняет свою обязанность с неизбывной ненавистью.
Полная тьма не сдерживает их, несмотря на все усилия добрых богов запереть этих низших существ в клетки. Галла, маскимы, ала, утукку и сотни других [65] свободно блуждают по свету, отравляя воздух своим смертоносным дыханием. Давным-давно они взяли власть над опасным аравийским ветром, юго-западным ветром, что поражает не только людей и животных, но также пажити, пастбища, деревья. Духи лихорадки и безумия проникают в накрепко запертые дома. Чума с большими черными крыльями порой пролетает над ликующей толпой. Домовые селятся в очагах, водяные бродят над болотами, упыри поджидают путников в пустынных местах, по ночам не нашедшие покоя мертвецы встают из своих могил и украдкой залезают в постели живых, чтобы пить их кровь.
65
Духи и демоны в мифологии шумеров и других народов Междуречья.
— А их кто-нибудь видел? — поинтересовался Виетрикс.
— Согласно мнению жрецов, никто не мог бы увидеть их, не впав в оторопь. Я, например, признаюсь, что не встречался с ними, однако многоуважаемый волхв, вероятно, имел такую возможность. Некоторые божества покрыты рыбьей чешуей, у других птичьи лапы, бычий хвост и несколько пар крыльев, у кого-то голова льва или грифа, гиены или волка.
— Мне знаком юго-западный ветер, — промолвил между тем волхв. — У него туловище старого пса, а ноги опираются на две мощные орлиные лапы; к его вооруженным острыми когтями рукам прилажены четыре крыла, из коих два ниспадают сзади, а два других подняты вверх и обрамляют его голову. У него хвост скорпиона, лицо человечье с огромными круглыми глазами, широкими бровями, впалыми щеками, большим красным ртом и трясущимися челюстями, а его низкий лоб украшен козлиными рожками.
— Вот уж поистине несимпатичный портрет!
— Юго-восточный ветер столь уродлив, что, случись ему встретиться с собственным изображением, он в ужасе бежит, — заметил Ди-Сор.
— А хорошие боги разве между собой не воюют? — поинтересовался Виетрикс.
— Только этим и заняты. В общем, они тоже чудовища, только приятной наружности: грифоны, крылатые львы, люди с львиными мордами и прекрасные быки с человечьими головами — эти ламассу [66] в митрах на голове, которыми ты мог восхищаться у дворцовых ворот. Это война без перемирия, нескончаемая война, огонь которой никогда не угасает. Но вот о чем я думаю: ночь прекрасна, это место очень привлекательно — пусть поэт Ди-Сор перечитает нам что-нибудь из своих героических строф о войне низших божеств.
66
женские
Ди-Сор на мгновение сосредоточился, затем начал на минорный лад:
— Там, вверху, они воют, здесь они подстерегают нас,
Они гигантские черви, сорвавшиеся с неба, Мощные черви, чьи вопли разносятся над городом, Они опрокидывают потоки воды с неба, Они сыновья, вышедшие из чрева земли, Они венком обвиваются вокруг колонн,
Они движутся из дома в дом,
Дверь не останавливает их, засов не отталкивает;
Они, точно змея, проползают под дверь,
Они проникают, как воздух, сквозь щели в ставнях,
Они отвлекают супругу от объятий супруга,
Они срывают дитя с колен матери,
Они выманивают простаков из дома,
Они — это угрожающий, преследующий повсюду глас!
Поэт умолк. Луну закрыло облако. В небольшой комнате потемнело. Внезапно волхва словно бы сотрясло судорогой. Его тело дрожало, а изо рта, очерченного покрытыми пеной губами, обрывками разнеслось:
— У пятерых ануннаков земли тела львов, тигров и змей. [67]
67
Аполлинер приводит один из вариантов молитвы против злых духов, зафиксированный в ассиро-вавилонской поэзии. Вариант русского перевода — см.: Всходы вечности. Ассиро-вавилонская поэзия //В переводах В. К. Шилей-ко. — М., 1987. С. 89. Ануннаки — в шумеро-аккадской мифологии группа родственных между собой божеств.
Шестой был ураганный ветер, который неподвластен ни богу, ни царю.
Седьмой — это вихрь, злобный порыв, сокрушающий все.
Их семеро, разрушителей небес!
Семь! Семь! Их семь в глубине пропасти,
Они ни женского, ни мужеского пола,
Они не плодятся.
Они не слушают ни молитвы, ни мольбы.
Семь! Семь! Их семь в глубине пропасти.
Словно дикие лошади, они увидели свет в мрачных горах.
Они недруги Эа [68] ,
68
в шумеро-аккадской мифологии один из трех великих богов (наряду с Ану и Белом).
Они злые, злые,
И их семь, их семь
В глубине пропасти, их семь!
— Успокойтесь, милейший жрец, — сказал ему Ма-Шан, — успокойтесь.
Вид волхва и впрямь сделался ужасным. Черты его исказились. Его члены содрогались в такт его словам. Придет ли он в себя?
Но он внезапно вытащил из складок одеяния небольшой ларчик, достал из него какую-то пилюлю и проглотил.
— Ничего страшного, — молвил он. — Можете продолжать.
И верно, благодаря волшебному снадобью его лихорадка, ко всеобщему удовлетворению, прошла.
— Полагаю, это число семь играет значительную роль в вашей божественной иерархии?
— Как правило, высшие боги имеют в своем распоряжении семерых других, низших. На первом уровне, впрочем, их всего трое, ведущих свое происхождение от верховного бога Илу. Эти трое — Ану, Бел и Эа — боги солнечного неба, земли и воды. Другие определяют их по-иному, но меня устраивает такая иерархия. То, что мы считаем божеством, является также эманацией других божеств. В Беле мы почитаем жизнь, а следовательно, дающее всякую жизнь на этой земле солнце; мы поклоняемся также системе планет и звезд, назначение которой исследовали наши ученые; мы также почитаем то, что поглощает светила, начало и конец.