Конец времен
Шрифт:
– Мы с Пейдж будем…
– Уверен, Пейдж лучше спать одной.
На секунду мне кажется, это предлог остаться наедине. Меня накрывает волна сумасшедшей неловкости, смешанная с восторгом, и тут я замечаю выражение лица Раффи.
Его взгляд строг и очень серьезен. Вот это я напридумывала!
Он просто не хочет, чтобы я спала в одном помещении с Пейдж. Раффи не в курсе, что нам уже доводилось делить комнату в лагере Сопротивления. И у нее было немало возможностей напасть на меня.
– Но…
– Ты займешь эту комнату, – он указывает
– Какой еще диван? Здесь только антикварная софа для дамочки вдвое меньше тебя.
– Я спал на камнях в снегу. Тесная софа – роскошь. Мне будет удобно.
– Пейдж меня не тронет.
– Не тронет. Потому что ты, спящая и уязвимая, будешь слишком далеко, чтобы ее искушать.
Я так устала, что мне не до споров, а потому заглянув в комнату Пейдж и убедившись, что сон ее не потревожен, я направляюсь в конец коридора.
Утреннее солнышко светит в мое окно, согревая лучами постель. Засохший букет полевых цветов на прикроватном столике дополняет эту картину яркими пятнами пурпурных и желтых тонов. С улицы доносится аромат розмарина.
Я скидываю обувь и кладу на кровать Мишутку – так, чтобы он оставался в зоне досягаемости. Плюшевый медведь на рукоятке меча наряжен в тюлевую юбку, а она в свою очередь является прикрытием для ножен. С тех пор, как мы снова встретились с Раффи, я чувствую всплеск эмоций. И речь не обо мне, а о мече. Он счастлив оказаться рядом с Раффи, и в то же время печален, поскольку законный владелец не может им обладать. Я ерошу и поглаживаю мягкую шерсть игрушки еще какое-то время.
Сплю я, как правило, одетой – мало ли что случится. Но признаться, такое спаньё конкретно меня достало. Это же неудобно. К тому же уютная комната напоминает мне о тех временах, когда мы еще не боялись всего и всегда.
Я решаю сделать на сегодня редкое исключение и выспаться с комфортом. А потому плетусь к комоду и шарюсь в поисках одежды, обнаруженной ранее.
Ассортимент невелик, но я выбираю лучшее из того, что в наличии: укороченную футболку и боксеры. Первая немного велика, но в целом размерчик мой. Ткань прикрывает ребра, оставляя открытым живот. Вторые сидят как влитые, хотя я уверена – это мужские трусы. Ткань с одной стороны слегка истрепалась, шов распущен, но вещь чистая и резинка не давит.
Я заползаю на кровать, восхищаясь роскошью шелковых простыней. И уплываю в сон, едва коснувшись подушки.
Сквозь открытое окно задувает приятный бриз. Часть меня знает: на улице светит солнце и сейчас довольно тепло, что не редкость для октября.
Но другая половина видит грозу. Солнце тает в струях дождя, а комната с видом на сад обращается грозовыми тучами по мере того, как я засыпаю крепче и крепче.
* * *
Я снова вернулась туда, где падших, закованных в цепи, силой уводят в преисподнюю. На плечах осужденных – демоны.
Меч уже делился со мной этим сном, когда я жила в лагере Сопротивления. Но на этот раз я не сплю в обнимку с клинком, и подсознание в курсе: меч лежит на моей кровати, но я его не касаюсь. Эта сцена не кажется мне одной из его трансляций.
Мне снятся ощущения, испытанные в процессе просмотра того воспоминания. Это сон о сне.
Гроза. Раффи планирует вниз, касаясь ладонями новоявленных падших, и направляется с ними к земле. Он берет осужденных за руки, а у меня появляется шанс рассмотреть их лица. Должно быть, это и есть Хранители – элитный отряд воинов, павший за свою любовь к дочерям человеческим.
Раффи являлся их командиром, они – его верным войском. В их взглядах сквозит мольба о пощаде, хотя они сами решили нарушить ангельское табу, взяв в жены дочерей человеческих.
Один из них привлекает мое внимание. Фигура кажется знакомой.
Я напрягаю зрение, чтобы лучше его разглядеть, и мне наконец это удается.
Велиал.
Он выглядит не таким испорченным, каким я привыкла видеть его. Нет и коронной ухмылки. На лице отражается гнев, а под ним – неподдельная боль, ее выдают глаза. Он дольше других держит ладонь Раффи, и даже слегка пожимает.
Раффи отвечает кивком и продолжает снижаться.
Сверкают молнии, небо сотрясаю раскаты грома, дождевые потоки смывают лицо Велиала.
* * *
Проснувшись, я замечаю, что солнце успело переместиться.
Я не слышу никаких подозрительных звуков, а это вселяет надежду, что Пейдж по-прежнему спит. Поднявшись с постели, я подхожу к распахнутому окну. Снаружи все так же солнечно, ветерок играет листвой. Птицы поют, пчелки жужжат – будто мир не вывернулся наизнанку.
Несмотря на тепло, выглядывая во двор, я начинаю дрожать.
Велиал, как и был, прикован к садовой калитке, иссушенный и измученный. Глаза открыты и смотрят прямо на меня. Полагаю, к этому времени он уже мог оклематься от паралича. Неудивительно, что мне о нем кошмары снятся.
Но был ли мой сон кошмаром? Вдруг это нечто большее, чем эпизод из памяти клинка? Я медленно качаю головой, силясь во всем разобраться.
Возможно ли, что Велиал являлся Хранителем Раффи?
ГЛАВА 4
Помещение прогрето солнцем. Должно быть, время идет к полудню. Как же здорово передохнуть от всего этого безумия.
Я еще не готова отказаться от драгоценных часов сна, но стакан воды не помешает. Распахнув дверь, я замечаю Раффи, сидящего в коридоре с закрытыми глазами.
И хмурюсь.
– Ты чем тут занимаешься?
– Слишком устал, чтобы идти к софе, - отвечает он, не поднимая век.
– Продолжаешь бдеть? Попроси ты меня – я бы тебя сменила. Из-за кого нам вообще переживать?