Конгрегация. Гексалогия
Шрифт:
– Вопрос не в самолюбии, – возразил Курт твердо. – И я бы не отказался от помощи, но ни Дитрих, ни Густав попросту сами не знают, чем могут мне помочь, потому что не видят дела; а я вижу. Никто не заметил причин к самом удаже началу этого дознания, а я заметил. И сейчас никто не видит, куда идти и что делать, даже…
Он запнулся, и Керн с усмешкой склонил голову набок, заглянув ему в глаза:
– Ну? «Даже вы», хотел ты сказать?
– Да, хотел, – поколебавшись мгновение, кивнул
– А ты знаешь, что делать? Кроме того, чтоб подвесить переписчика?
– Знаю. Надо поговорить еще раз с соседями и другом Шлага, со студентами с богословского факультета, узнать, не заводил ли он пусть не дружбы, но короткого знакомства с кем из них. Быть может, вы и правы, может быть, и не человек повинен в его гибели, но я хочу знать, не предполагать, не догадываться – знать! что загадочный третий в этой истории виноват лишь в том, что подтолкнул его к мысли прочесть пару любопытных книг. Или – что прав я, пусть и частью, и этот третий… так скажем… виновен в сознательном и умышленном направлении бывшего секретаря на опасный путь. Или я все же прав всецело, и он убрал соучастника своих таинств, потому что тот стал сверх меры неосмотрительным. Или по еще какой причине.
– Бог с тобой, действуй, – махнул рукой Керн, снова бросив перечни книг на стол. – Это, конечно, до сей поры не видано, чтобы следователи второго ранга были на побегушках у новичка, однако не стесняйся обратиться к старшим. Пусть эта jugum impiorum[149] поможет если не дельными мыслями, то хоть исполнением, если тебе взбредет какая идея. Посмотрю, в самом деле, на что ты способен и прав ли был твой наставник, ставя такую лестную пометку к твоим рекомендациям.
– Но мне все равно нужно дозволение на жесткий допрос Отто Рицлера.
Керн вздохнул, разведя руками и отмахнувшись от него разом, и кивнул:
– Ну, что ж… «Necessario recurrendum est ad extraordinarium, quando non valet ordinarium»;[150] так?..
– Это – «да»?
– Да. Если сочтешь нужным. С двумя условиями.
Курт покривился, переступив с ноги на ногу, и пробормотал едва слышно, не удержав раздражения:
– В этом я и не сомневался…
– А ты что думал? – вскинул брови тот. – Что я вручу тебе ключ от подвала со словами «у вас два часа, развлекайтесь»?.. Два условия, Гессе, и это не обсуждается. Первое. При допросе должен присутствовать Густав или Дитрих.
– Это в порядке вещей, – согласился Курт. – В этом нет ничего особенного.
– Хорошо, что ты это понимаешь. И второе. Протокол допроса. Без сокращений, детальный, четкий, внятный. Понял меня, Гессе?
– Да, – кивнул он с облегчением; требования Керна были вполне благоразумны, не оказавшись, вопреки его опасениям, чем-то неисполнимым и необычным, употребленным лишь к нему – начальство лишь дало понять, что не
Керн лишь молча отмахнулся, с заметной усталостью прикрыв глаза, и он поспешил удалиться, дабы не дать возможности припомнить новую тему к разговору, однако все же не сумел выйти ранее, чем уже в спину настигло:
– Жду письменного отчета к утру.
Курт остановился на пороге, неспешно развернувшись; секунду раздражение противоборствовало в нем с чувством такта, предписанного при общении с вышестоящим и вколоченного годами дрессировки в академии, но, в конце концов, победила злость.
– В скольких экземплярах? – уточнил он язвительно; Керн нахмурился.
– Хочу задать тебе вопрос, – оповестил обер-инквизитор, глядя недовольно из-под насупленных бровей. – Сколько времени ты провел в архиве этой зимой? Ну, – подстегнул Керн, не дождавшись реакции от растерявшегося подчиненного, – я задал вопрос, Гессе. Не слышу ответа.
– Я не помню… Много… – пробормотал он, пытаясь осмыслить, чем ему грозит столь внезапный интерес начальства.
– Много. Протоколы перечитывал, верно? А знаешь, почему ты смог это сделать? Потому что некогда некто не хамил вышестоящим при их справедливом и логичном требовании, а садился за стол и добросовестно писал, усердствуя сделать это как можно лучше. Посему, когда я жду отчета, ты обязан поступать так же, ибо это не моя блажь и не извращенная grapheocratia,[151] и если понадобится, Гессе, ты напишешь и в десяти, и в ста экземплярах. Ясна моя мысль?
– Да, – отозвался Курт почти устыженно. – Всецело. Я составлю отчет к утру.
В коридор он вышагал медлительно, покинув там, за дверью, перед столом Вальтера Керна, остатки своего азарта, с которым направлялся сюда – то ли ведро ледяной воды, коим оказались возражения начальника, остудило его пыл, то ли он попросту устал, и виной его внезапной апатии было самое обыкновенное утомление; не считая неполного часа, что ему удалось урвать перед допросом переписчика, он почти не спал после сегодняшней ночи.
– Что – снял с тебя стружку старик? – усмехнулся Ланц, столкнувшись с ним на выходе из башни Друденхауса. – Я гляжу, ты уже не такой самодовольный.
– Напротив, – возразил Курт с приветливой улыбкой, выходя следом за сослуживцем в знобкие апрельские сумерки. – Отдал мне вас с Густавом на посылки; credo – чтоб вы, наконец, занялись делом.
– Добро пожаловать в команду проклятых, – глумливо поклонился Бруно. – Будет занятно послушать, как он повелит «бегом» инквизитору второго ранга…
– Пусть рискнет своим значительно пошатнувшимся здоровьем, – хмыкнул Ланц, обратившись снова к Курту. – Марта приглашает тебя сегодня к ужину; явишься?