Конклав ночи. Охотник
Шрифт:
– В какую бабку, ты, урод?
– Урод? – Он совершенно не оскорбился. – Хочешь составить впечатление о настоящем уродстве, воспользуйся зеркалом.
– На вопрос отвечай, сволочь.
– Дарья Никитична Митрофанова, более известная как Председательница, была твоей родной бабушкой. Не знал?
– Свистишь.
– Да честное упыриное. Ребята! – Игнатьев махнул рукой со щипцами, призывая солдатиков в свидетели. – Он мне не верит. Эмин, подтверди хоть ты. Чуешь ведь в нем нашу породу? Да и сам, Родя… Разве не замечал, как тебя к ночным тянет? Неодолимо. Ты же у меня бываешь чаще, чем у девок под юбкой.
–
– Ну что ты, тезка! Как появляются высшие, без меня знаешь. Размножаться животным способом мы вообще не можем. Рождение твоей матери произошло в результате смелого научного эксперимента. Яйцеклетку Дарьи Никитичны оплодотворили семенем племенного быка. Или моим?..
Он состроил задумчивую мину, но долго не выдержал и мерзко ухмыльнулся.
– Шучу, шучу, не дергайся. Семя принадлежало какому-то пастушонку. А может, скотнику. Уникальный случай. Митрофанову за это ко второму ордену Ленина представили. А могли и к Герою Труда. Всесоюзный Конклав тогда был силен, сам Лаврентий Павлович в него входил. Жаль, получить орденок Председательница не успела. – Игнатьев облизнулся. – Поэтому ведь и была твоя мамочка такой живучей. Даже от смертельной дозы радиации не сразу умерла. Успела родить богатыря Родиона, победителя ночных чудовищ. Хотя правильнее было назвать тебя Радием. – Он пьяно захохотал.
Неужели правда, подумал я растерянно.
– Не верь! – вдруг звонко выкрикнул Эмин. – Он все врет!
Игнатьев качнул головой. Один из солдат сорвался с места. Подскочил к Эмину и ткнул пальцами ему в глаза. Только чудом пацан сумел увернуться.
– Руки убрал! – гаркнул я.
Тот не реагировал.
Научиться метать топор трудно, однако результат заслуживает того, чтоб потратить на тренировки месяц-другой. Я вложил в бросок всю силу. Лезвие врубилось упырю между лопаток, сшибло с ног. Сгоряча он вскочил, но тут же упал опять. Выгнулся, раскинул звездой напряженные руки и ноги – и испарился.
Игнатьев взвизгнул.
– Черт, Родя, ты же мог промазать! Раскроил бы негритенку голову, а у меня на него масса планов.
– К хренам планы! – Я перехватил пешню наподобие охотничьей рогатины и шагнул внутрь склада.
– Тц-тц-тц. – Игнатьев поцокал языком, предостерегающе вскинул ладонь. – Стой на месте, тезка. Иначе твоему дружку оторвут голову.
– Запыхаются.
– Они не дышат, Родя. И ты перестанешь, если будешь быковать. Давай, пшел!
Игнатьев двинул поднятой рукой, точно отталкивая что-то невидимое. На меня обрушился воздушный поток, упругий и плотный как вулканизированная резина. И такой же черный. Огромная масса угольной пыли взвилась в воздух, очерчивая границы атмосферной аномалии – «кирпича» со сторонами, равными площади двери. Я успел заметить его еще до того, как хлестнувшая по лицу пыль заставила крепко зажмуриться. Давление быстро нарастало. Уже через секунду борьбы мне пришлось отступить, чтобы не полететь кувырком.
Ветер стих.
– Прекрасно. Там и оставайся, – сказал Игнатьев удовлетворенно. – И железку брось. Она меня нервирует.
Первым делом я протер глаза, машинально взглянул на пальцы. Они были чистыми. Ни малейшего следа угля на них не осталось. Опять меня потчевали муляжами и иллюзиями. Гребаные нетопыриные штучки. Ладно, учту.
– Так-то лучше, – сказал Игнатьев.
– Еще лучше будет, если отпустишь мальчишку. Обещаю, что оставлю тебя в покое.
– Правда, что ли? А как же Книга Рафли? Не фальшивка, за которой ты уже два раза лазил хрен знает куда. Настоящая. Наследство бабушки Даши. Представь, как Рыков без нее расстроится. Еще что-нибудь учудит.
– Кирилыч, – сказал я, – давай не будем кривляться. Мы оба знаем, что Рыков никто. Амбициозный дурачок с кое-какой властью и кое-какой силой. Патриарх без патриархии. Потому и охотится то за Кодексом, то за остатками наследства Председательницы. Мечтает уровень повысить. А главный злодей – ты.
– Спасибо за комплимент. – Кирилыч отвесил шутливый поклон. – Когда догадался-то?
– Вчера вечером начал подозревать. Набег прайда очень уж неправдоподобно выглядел. Ну некому было наслать на тебя низших, и все тут. Не-ко-му.
– Чем полковник Рыков не устраивает?
– Да всем. Во-первых, он застрял возле Высокой Дачи. Без транспорта, без связи. Мобильники там принимают крайне хреново. Так что опередить меня, появиться в городе и отправить низших к тебе он не мог физически.
– А если прилетел на кожистых крыльях нетопыря? Патриарх, как-никак.
– Угу, со скоростью четыреста кэмэ в час. Нет, дедуля, это фантастика. А во-вторых, он все еще не знает, что ты – ночной. Он вообще не догадывается о существовании Родиона Кирилловича Игнатьева. Хитрого старого упыря.
– Тут ты прав. Маскировка у меня что надо. Ладно, Рыкова пока забудем. Но прайд-то был. Кто им командовал, я сам, что ли?
– Так и есть.
Игнатьев расхохотался.
– Зачем мне это понадобилось, позволь спросить?
– Ума не приложу. Расскажи сам, – предложил я.
Он покачал головой. Я видел, что ему жутко хочется выговориться. Употребление жидкости всегда делало его хвастливым без меры.
– Да хорош скромничать, все свои, – подбодрил я. – Правда, бойцы?
«Солдатики» отреагировали злобным ворчанием. Игнатьев махнул на них щипцами. Они заткнулись.
– Тут видишь в чем дело, – заговорил он наконец. – Всегда мечтал иметь под рукой низших, которые не боятся солнечного света. Как увидел у Дарьи Никитичны на ферме, так сразу и захотел. Я и грохнул-то ее большей частью потому, что надеялся опыт перенять.
– Перенял?
– Надо полагать. Сразу проверить не вышло, потом времени не стало, а потом интерес пропал. А где-то полгода назад клюнуло. Дай-ка, думаю, попробую. Начал понемногу ковыряться. Первые опыты неважнецки закончились. «Солдаты» изменились, да не так, как мне хотелось. Убить стало трудней, но реакции существенно замедлились. При этом возросла склонность к перемене мест. Самые непоседливые вообще сбежали. Один так и не нашелся.
– Мы с Муркой нашли.
– Вам с Муркой только дай волю, – укоризненно сказал он. – Ну вот, все бы ничего, однако ультрафиолет для моих подопытных все равно оставался смертельным. Эту отбраковку я вчера и пригласил к себе. В полном составе. Так и так надо перед зимой ликвидировать. Вдобавок выяснилось, что ты можешь заглянуть. Хотел впечатление произвести, мозги запудрить.