Конкурс киллеров
Шрифт:
Выпросив у разъяренного шефа пару дней на разработку нового плана, Мелюзгаврик между делом намеревался обстряпать собственные делишки, а именно добыть сумку, в которой идиот Жора по-идиотски же спрятал свои баксы. Нечего сказать, схоронил денежку!
Как заполучить пресловутую сумку, Мелюзгаврик придумал еще ночью, сидя на стволе собственноручно поваленного тополя и созерцая общую суматоху, вызванную синхронным падением дерева и балкона. Чтобы решить эту задачку, милосскому комбинатору нужно было знать, когда и где он сможет застать сумчатую бабу. Он внимательно отследил сцену с
Чтобы не пропустить ожидаемое появление жертвы, Мелюзгаврик с утра пораньше занял наблюдательный пост у перекрестка нужного дома по улице Гагарина. Дабы замаскировать свой интерес к этому объекту и не вызывать подозрений у местных жителей, он прикрепил себе на грудь собственноручно изготовленный картонный кружок с призывной надписью красным маркером: «Похудей с «Похудином!» и взял в руки карандаш и пачку бумаги. Назойливые представители сетевого маркетинга народу так надоели, что Мелюзгаврика, периодически изображающего желание проинтервьюировать зазевавшегося пешехода, немедленно начали сторониться и едва ли не перестали замечать вообще.
Трехчасовое топтание на тротуаре изрядно утомило кабинетного мыслителя. Мелюзгаврик даже испытал прилив сочувствия к ночным труженицам панели. Однако он все же добился своего: ближе к полудню к дому подкатила знакомая белая «шестерка», и из нее проворно выскочила не менее знакомая журналистка. Мелюзгаврик с трудом удержался, чтобы не потереть руки: вожделенная сумка болталась на плече у хозяйки!
Баба с сумкой помахала ручкой подружке за рулем и крикнула:
— Приезжай за мной через час!
«Шестерка» укатила, баба скрылась в подъезде. Мысленно поблагодарив ее за то, что она любезно проинформировала его, каким количеством времени можно располагать, Мелюзгаврик аккуратно открепил с майки картонный значок, опустил его и бумажную кипу в ближайший мусорный бак и шустро порысил в парк на Затоне.
Он знал, что ищет, и нашел искомое незамедлительно.
Японский мотороллер — ярко-желтый, блестящий, со сглаженными формами, похожий на игрушку, — Мелюзгаврик банально угнал. У него до сих пор не было подобного опыта, но процесс удалось осуществить на удивление легко.
Он пробежался по отдаленной аллее старого парка, где в кустах у реки, не слишком стесняясь редких прохожих и дневного времени, возились парочки. Высмотрел под развесистой ивой азартно шевелящиеся босые пятки разного размера и степени заскорузлости, поискал поблизости незатейливое транспортное средство — ему сгодился бы любой мопед — и неожиданно для себя нашел эту яично-желтую японскую игрушку.
Мотороллер, небрежно задвинутый в облепиховый куст, сиротел в некотором отдалении от места эротического шоу. Мелюзгаврик с удовольствием отметил присутствие ключа в замке зажигания и бесшумно вывел железного пони из импровизированного стойла.
Объемистый бюстгальтер, вылетевший ему вдогонку из-за завесы ивовых ветвей, увесисто
Откатив желтого мотопони подальше, Мелюзгаврик оседлал его, повернул ключ в замке зажигания и покатил по парку, а потом и по улицам. Он чувствовал себя в полной безопасности. Все шло по плану.
К активным действиям мы приступили еще до полудня. Угрюмо бормоча что-то по поводу неумеренного расхода бензина, Ирка выгнала из гаража верного четырехколесного друга, и мы опять поскакали в город.
Первым делом я собиралась посетить родные пенаты и посмотреть, как справился с ответственным заданием Никитыч. Ирка, которой приспичило сбегать в банк, чтобы натрясти из банкомата немного наличности, высадила меня у дома и обещала заехать за мной через час.
Никитыч, умница, золотые руки, не подвел: в окнах моей квартиры вновь весело поблескивали стекла. Аккуратно сметенные с пола осколки бриллиантовой россыпью лучились в пластмассовом тазу, а славный старикан, бодро напевая «Гремя огнем, сверкая блеском стали…», починял кран на кухне.
— Вот, Алена Ивановна, решил я тебе заодно вентиль поменять, — доложился Никитыч. — Тута прокладочка прохудилась, делов-то на копеечку, а водичка каплет на рублики!
— И сколько в рублях? — Я на лету уловила намек.
— С моим материалом — на полтинничек, — сообщил Никитыч.
— Плачу вдвойне за проявленную инициативу и оперативность, — я расстегнула сумку, достала бумажник и вынула из него сотню.
Моя любимая сумка, размерами и формой больше похожая на торбу калики перехожего, благополучно отстиралась от разлитого в ней крема, за пару дней просохла и даже дождалась от меня невиданной заботы: я аккуратно зашила прореху в подкладке! Сумка стала как новая, и я с нескрываемым удовольствием перевалила в нее из купленной Иркой страшно неудобной пижонской котомки все три кило подручного барахла. Сортировать содержимое на нужное и не очень я не стала: такая задача по плечу разве что археологу!
Дождавшись, пока Никитыч закончит с краном и включит перекрытую воду, я вскипятила чайник и напоила золотого старика чаем с медом и бутербродами. Правда, сандвичи были всего лишь с салом — ничего другого в моем холодильнике не нашлось, а наш стратегический запас вкусного украинского деликатеса кочующие с Украины в Россию и обратно родственники мужа пополняют постоянно.
Завершив трапезу, раскланявшись с довольным Никитычем и перемыв посуду, я посмотрела на часы: пора, Ирка должна подъехать с минуты на минуту. Я решила не дожидаться ее приезда, сидя дома. Выйду на улицу, встречу ее там, получится чуточку быстрее. Пауза затянулась, мне хотелось действовать.