Конституционное право Российской Федерации
Шрифт:
– неустойчивость – переходные процессы всегда являются неравновесными, нелинейными, для них типичен вероятностный характер развития;
– объективная нецелостность системы – переходная политическая система и экономика характеризуются сочетанием как старых, так и новых форм и отношений;
– альтернативный характер развития – итоги перехода могут быть различными и далекими от первоначально ожидавшихся вследствие борьбы конкурирующих стратегий и решений.
В реальности продолжают сосуществовать, взаимодействовать и конкурировать старые и новые институты, различные представления о «должном» и разные модели желаемого будущего. Из этого следует, что точка невозврата еще не пройдена. Переход к новым общественным отношениям станет необратимым, когда не только институты, но прежде всего философия демократического федеративного
Очевидно, что срок 20–25 лет – слишком мал по историческим меркам для полноценного становления институтов демократического федеративного правового государства в стране с давними традициями авторитаризма, унитаризма и правового нигилизма. Этого времени оказалось недостаточно для того, чтобы полностью воплотить в жизнь конституционные планы, но его вполне хватило, чтобы в процессе их реализации накопились разного рода погрешности, неточности, противоречия, недовольство.
Поэтому для исследователей актуальным остается вопрос: насколько фактическая реализация заложенных в Основном законе моделей государственного, политического, экономического, социального устройства является адекватной не только конституционному замыслу, но также общефилософским представлениям о неких «правильных» демократии, федерализме, социальной экономике и правовом государстве. Одним из важнейших практических инструментов обеспечения должного вектора общественно-политического развития является систематическая сверка координат, позиционирование нынешнего положения страны по отношению к утвержденным Конституцией 1993 г. «целевым показателям» национального проекта по созданию в России подлинно демократического федеративного правового государства.
Как уже отмечалось, конституционное право теснее всех других отраслей юриспруденции связано с политикой 125 . Конституционные нормы остаются абстракцией, если не соприкасаются с политической действительностью.
Из этого следует, что идеальные с теоретической точки зрения конституционные акты скорее всего будут мертворожденными. А любая живая, действующая конституция в каком-то смысле всегда несовершенна. Это несоответствие идеальным стандартам является объективным, поскольку «работающая» конституция – это продукт и действующий субъект конкретной исторической ситуации.
125
Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник для вузов. 6-е изд., изм. и доп. М., 2007. С. 15.
Конституция как результат зависимости от предшествующего развития. Очевидно, что никакое новое государственное устройство, правовая система или экономические отношения не вызревают в стерильных условиях.
В институциональной экономике существует теория зависимости от предшествующего развития. Ее основы были заложены в 80-е годы XX в. американскими экономистами-историками Полом Дэвидом (Paul David) и Брайаном Артуром (Bryan Arthur), которые сосредоточили внимание на проблемах институциональной инерции, т.е. на изучении того, почему институциональные новации далеко не всегда возможны в сложившейся экономической системе.
Этот подход тесно связан с теорией самоорганизации порядка из хаоса (синергетикой), разработанной нобелевским лауреатом по химии 1977 г. И.Л. Пригожиным. Согласно этой концепции в развитии общества чередуются периоды эволюции, когда инерцию движения изменить нельзя, и периоды нестабильности, когда в траектории возникают «точки ветвления» (бифуркации), обеспечивающие возможность спонтанного выбора 126 . Исходя из концепции зависимости от предшествующего развития, «новизна» любого принимаемого основного закона не может быть абсолютной, а его конструктивный потенциал всегда будет ограничиваться инерцией системы, в которой производятся изменения. Более того, динамичный баланс традиционного и нового является объективно необходимым, поскольку позволяет государству, обществу, культуре развиваться и отвечать на вызовы времени, не теряя своей национальной
126
Когда исследователи говорят об исторической случайности, они имеют в виду именно бифуркационные точки истории – те ее моменты, когда происходит выбор какой-либо одной возможности из веера различных альтернатив. Выбор в таких ситуациях практически всегда происходит в условиях неопределенности и неустойчивости баланса социальных сил. Поэтому при бифуркации судьбоносными могут оказаться даже мелкие субъективные обстоятельства (см.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой: Пер. с англ. М., 1986).
Известно, что Конституция 1993 г. не была плодом согласия элит и потому не стала в полном смысле слова «общественным договором». Тем не менее особенности ее конструкции, наличие специальных внутренних механизмов позволили превратить спорный документ в платформу для последующего формирования широкого гражданского согласия.
Как ни парадоксально, но одним из существенных факторов сохранения стабильности конституционного акта стала его так называемая внутренняя противоречивость, которая на протяжении более 20 лет является объектом критики со стороны правоведов. Однако то, что юристам-теоретикам представляется недостатком, требующим немедленного исправления, выглядит абсолютно адекватным и эффективным решением проблемы с точки зрения общественно-политических наук.
Пресловутая «внутренняя противоречивость» Конституции РФ, с одной стороны, объективно отражает общий контекст переходного периода, а с другой стороны, является следствием стремления максимально учесть и сохранить базовые ценности, значимые для различных слоев российского общества: например, зафиксированные в Конституции различия в наименовании субъектов Федерации (ч. 1 ст. 5, ч. 1 ст. 65); формальные различия в статусе республик и других субъектов Федерации (ч. 2 ст. 5; ч. 1 и 2 ст. 66); наличие сложносоставных субъектов Федерации и, соответственно, коллизии между принципом равноправия субъектов Федерации и вхождением одного равноправного субъекта в состав другого (ч. 1 и 4 ст. 5; ч. 4 ст. 66); одновременное существование административно-территориального принципа и «рудиментов» национально-территориального принципа государственного устройства; определенная асимметрия в устройстве Федерации и т.д. Перечисленные особенности – не недостаток Основного закона, а отражение общего контекста переходного периода и одновременно конституирование правовых и институциональных форм, существующих в действительности.
Кроме того, включение в текст Конституции РФ различных идей и принципов, которые в целом поддерживаются большинством населения, позволило в сложнейший период октября – декабря 1993 г. сформировать точки общественного согласия, предотвратить развитие раскола в обществе и обеспечить жизнеспособность нового Основного закона. Тот факт, что набор этих идей с теоретической точки зрения может выглядеть противоречивым, не отменяет его ценности как базы для широкого общественного согласия. Более того, включение формально противоречивых позиций в «общественный договор» является одним из методов примирения конфликтующих сторон. Фактически в российской Конституции был реализован известный принцип взаимной безопасности: когда противостоящие элиты или различные группы расколотого общества убеждаются, что основной закон государства равным образом защищает их права и содержит идеи, против которых трудно возразить, они становятся заинтересованными в сохранении этого документа как инструмента взаимного сдерживания, основы для налаживания диалога и достижения консенсуса 127 .
127
Dahl R. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971.
Самореализующиеся конституции. Новая российская Конституция принималась в условиях масштабных общественных перемен. Одна из существенных проблем устойчивости конституций в трансформирующихся обществах заключается в том, что в переходный период объективно отсутствует согласие как между приверженцами старого и нового, так и между самими сторонниками изменений, придерживающимися разных точек зрения относительно идеологии, стратегии и тактики перемен. В результате основной закон возникает не как закрепление свершившегося общественного консенсуса, а как ядро кристаллизации новой структуры общества, нового государственного и экономического устройства.