Конструктор живых систем
Шрифт:
— Один гимназист, а другой… другой, наверное, тоже.
— Гм, дочь моя, ты невозможна. Тут уж трудно не догадаться, ведь один из них одет в гимназическую форму какого-то губернского города, а другой… вряд ли сел с ним за один стол, если они не были знакомы. А сесть он мог только с человеком своего круга или близким к нему, хотя бы по образованию. Поэтому, судя по годам и поведению, он тоже гимназист, но другой гимназии, более элитарной, и оба окончили учебные заведения в этом году.
— Откуда
— Они заказали разные блюда, это первым пришло мне на ум, но есть и другие признаки, о которых ты должна догадаться сама. Но ты не ответила на остальные мои вопросы.
— Из каких семей и куда едут?
— Да, умница, что слушаешь мать и запоминаешь, это важно.
— Оба едут в столицу, а семьи разные.
Дама, поднявшая было ложку жульена к губам, аккуратно опустила её обратно и, подхватив свежую хрустящую салфетку, лежащую рядом с тарелкой, прикрыла ей рот и от души рассмеялась.
— Ой, не могу, потрясающая дедукция! Дочь, ты бесподобна, ты произведешь фурор в учебном заведении своими умозаключениями. Берегись других девиц, они могут оказаться и поумнее тебя.
На этот раз Женевьева покраснела ещё больше, но не от смущения, а от гнева. Если бы её видели сейчас оба юноши, они залюбовались этой девочкой и влюбились в неё без памяти, так хороша она сейчас была. Глаза, горящие гневом, лучились чистым голубым огнём, тонкие брови изогнулись, став похожими на крылья хищной птицы, а всё лицо дышало огнём и пламенем.
— А ты хороша в гневе, — тут же заметила мать, — имей это в виду, пригодится. Мужчинами нужно уметь управлять, и не только любовью, но и гневом, среди них бывают и те, которым нравятся именно такие девушки, как ты сейчас.
Сдержав себя, девушка принялась молча поглощать суп, не глядя на мать. А та, видя, что дочь остыла, стала разбирать её ответ.
— Да, они оба едут столицу, иначе никогда не пошли бы в вагон-ресторан, он слишком дорогой для них, а юным организмам всё время хочется кушать. Они пришли сегодня и наверняка придут завтра. И мы придём тоже в это же время и вновь понаблюдаем за ними.
— Зачем? — коротко спросила девушка и вновь уткнулась в свою тарелку.
— Чтобы учить тебя, моя дорогая, как понимать людей. В поезде это делать лучше всего. Семьи у них действительно разные. У гордого юноши какие-то проблемы в семье, возможно, у него нет отца по какой-либо причине, или наоборот, он самый старший или самый младший в семье, на которого не хватает ни денег, ни внимания, но это, несомненно, так, а вот второй из вполне обеспеченной семьи, и он, скорее всего, дворянин. И дворянин тевтонский.
— Почему? — невольно перестала есть дочь.
— Он ругался по-немецки, и по его поведению это тоже видно. Скорее всего, какой-то захудалый барон.
— А второй, он
— Вряд ли, но принадлежит к тем семьям, где дворяне либо были, либо есть, но он сам — нет, не похож, нет в нём ни активной деятельности новообретённого, ни чопорности потомственного дворянства, ни привычек, выработанных годами в процессе воспитания. Не похож.
— Ааа, — протянула Женевьева, — ты такая умная, маман.
— Я наблюдательная, и я аристократка.
— А они тебе не понравились?
— Они не нашего круга.
— Ну, а если бы были нашего круга?
— Дочь!
Женевьева тут же убрала взгляд, который до этого задержала на матери.
— Ладно, — смягчилась мать, — я отвечу на твой вопрос. Они оба хороши, хоть и абсолютно разные, оба воспитанные, оба честные, оба любят своё Отечество, каждый хорош по-своему, и выбор всегда останется за девицей, а не за ними. Учти это, но они не нашего круга, и чтобы стать наравне с нами, им придётся совершить очень много усилий или добиться такой должности при дворе, или в армии, которая позволит им породниться с кем-то из нас.
— Я поняла, мама, спасибо. У них обоих есть дар.
— Уверена? Да, маман, ты ведь знаешь, что, владея своим даром, я могу чувствовать и у других.
— Интересно, значит, они оба едут поступать в академию, только неизвестно в какую, впрочем, там их немного. У них боевой дар?
Женевьева задумалась.
— Не знаю, маман, наверное, нет. Может, у тевтонца, у другого — точно нет.
— Ну, хорошо, ешь, нам есть ещё о чём поговорить, кроме этих двух оболтусов, но сделаем это немного позже, — и дама неспешно стала доедать свой жюльен. Тебе нравится эта музыка?
Глава 6
Крушение
— Ты видел, какая она вся? — неопределённо выразился по отношению к незнакомой девице Пётр, когда мы покинули вагон-ресторан.
Я пожал плечами и не ответил. А что отвечать? Вопрос чисто риторический, конечно, видел, и что теперь? Хороша Елизавета, да только когда смотришь на неё из кабриолета. Вслух я ничего не сказал, не было смысла. А Пётр всё никак не унимался, вот же, завёлся.
— Она аристократка.
— Ты тоже, — нехотя разлепил я ради ответа губы.
— Я всего лишь барон, да, я дворянин, но недалеко от тебя ушёл, а она, скорее всего, графиня.
— С чего бы?
— С того, по повадкам видно. Видел, как на нас её маман посмотрела?
— Видел, я аж чуть не поперхнулся.
— Не поперхнулся, — передразнил меня Пётр, — а я чуть не подавился. Окатила презрением, как будто мы латыши-крестьяне какие-то, что ворону дохлую жрут.
— Скажешь тоже! Какую ворону?
— А, ты просто не в курсе, ладно. Она и на тебя посмотрела, как на прислугу.