Конструктор живых систем
Шрифт:
— Я понял, будет сделано!
— Постойте! — остановил его доктор, — прошу вас, найдите мне хотя бы одну медсестру, я собираюсь делать операции прямо здесь, все инструменты у меня с собою, но я один не справлюсь, нужно перевязывать и оказывать другую помощь.
— Я найду, не медсестёр, так любых женщин и мужчин, мы спасём людей, доктор, клянусь честью офицера!
— Я вам верю, — устало произнёс доктор.
В этот момент, запыхавшись, к нему подбежали мы.
— Доктор, мы вдвоём носители дара.
— Вы?! — доктор уставился на нас во все глаза, а мы на него. В свете
— Каким даром вы владеете?
— Я могу сминать и размягчать железо, — сказал Пётр.
— А я могу творить в воздухе чертёж или любой рисунок.
— Вы, юноша, как раз можете пригодиться, — повернулся доктор к Петру, — ступайте к вагону и попытайтесь расширить дверь, а если сможете, то и вовсе уберите её, нам нужно достать людей, видите, вагон упал, и с одной стороны окна и двери заблокированы, а с другой стороны — смяты. Вы видите, что творится, люди спасаются через два окна, и выбралось пока очень мало, а сколько внутри находится раненых, которым нужно оказать первую помощь, мы даже не представляем. Вы понимаете, юноша?
— Я понимаю, — потерянно пролепетал Пётр, — но мне для активации своего дара нужен эфир.
— Какой?
— Любой, лучше огненный.
— Бегите до вагон-ресторана, возьмите там любой эфирный светильник, разбейте его и активируйте свой дар.
— А если мне не отдадут его?
— Так отнимите или украдите. Сейчас чрезвычайные обстоятельства, и вы также можете поступать чрезвычайно. Всю ответственность за это я беру на себя, о чём обязуюсь подтвердить под присягой.
— Я понял, бегу.
Пётр, повернулся и бросился назад, быстро затерявшись в темноте. Доктор тут же отвернулся от меня и потерял всякий интерес, переключившись на командование людьми, что подходили к нему.
— А я, у меня ведь тоже есть дар?
Доктор не слышал меня, но набравшись наглости, я вновь, на этот раз очень громко, повторил свой вопрос.
— Извините, молодой человек, но мне художники и карикатурщики не нужны, — довольно резко бросил доктор и отошёл в сторону.
Слёзы горечи брызнули у меня из глаз, оглушённый этим ответом, я отошёл в сторону, не в силах ничего соображать, но природное упрямство и ужасающая обстановка вокруг быстро вернули мои мысли в прежнее русло. Что же, раз я не пригодился, как специалист и носитель дара, это не отменяет того, что я нужен, как человек, и я принялся помогать выбираться из окон тем, кто это пытался сделать изнутри.
Толку от моих действий оказалось мало, и я лихорадочно думал, как могу использовать свой дар по-другому, ведь все просто не понимали, насколько он необычен и функционален, они не понимали, а я понимал. Стоп! Нужно изучить устройство вагона, ведь как можно помочь людям, если мы не знаем слабые места его конструкции, где можно прорубить или, пользуясь даром Петра, промять его обшивку. Да и вообще, надо знать, как!
Это мысль настолько поразила
Осознав эту мысль, мой мозг заработал в полную силу, голова стала ясной и лёгкой, мысли потекли в нужную сторону, выволакивая каким-то образом из самых дальних закоулков моей памяти, казалось бы, давно забытые факты и какую-то мелочёвку, которая просто даже не отложилась у меня осознанно. Скорее запомнил я её машинально, просто глаза увидели, и всё, а она осталась, никто ведь не знает настоящих возможностей нашей памяти.
Я начал больше вспоминать различных деталей, а чтобы память выдавала мне всё новые, оббежал весь вагон, присматриваясь ко всем особенностям его конструкции. Дикие крики умирающих людей, их стоны и мольбы о спасении, казалось, только подстёгивали мою память, заставляя работать мозг с чудовищной перегрузкой.
Я спасал людей, правда, они ещё об этом не знали, и не понимали, и возможно, видя мой тёмный силуэт, думали обо мне очень плохо и даже проклинали, но я не мог отвлекаться. Все мои силы сейчас были направлены только на одно — скорее вспомнить устройство вагона и спасти людей. Вспомнить и спасти!
Всё новые подробности появлялись у меня голове, пока, наконец, картина конструкции вагона не сложилась полностью. Обрадованный, я поспешил к двери вагона, надеясь увидеть возле неё Петра. Это так и оказалось, он, видимо, смог добыть эфир, уж не знаю каким способом, и теперь корячился возле заблокированной выходной двери, пытаясь открыть её, но у него ничего не получалось. Это я понял по его напряженному виду, ругательствам и каплям пота, что текли градом по его щекам, собираясь из ручейков, спускающихся со лба.
— Пётр, не получается?
— Нет, доннер-веттер! — узнав меня, ответил он. — Я не понимаю, что нужно сделать в первую очередь, это всё равно, как перерубать рельсу топором, я слишком слабо умею пользоваться своим даром.
— Я тебе помогу.
— Как?!
— Увидишь! У тебя осталась хоть капля эфира?
— Нет, нашёл светильник уже разбитый, там чуть всего оставалось.
— Где он?
— Вон валяется, — махнул рукой куда-то в сторону Пётр.
Обернувшись в указанном направлении, я стал быстро шарить руками по земле, пытаясь найти искомое.
Время катастрофически уходило. Благодаря действиям доктора начали подтягиваться люди, но проникнуть внутрь никому не удавалось. Странно, но с даром больше никого из пассажиров не нашлось, или их дар оказался бесполезен, как и мой. Ну, нет, я не бесполезный.
В невысокой траве блеснул жёлтым разбитый ночник, подхватив с земли, я внимательно его осмотрел. В принципе, я не нуждался в эфире, как таковом, но психологический эффект, как нас учили, всегда имеет место. Мне достаточно взять в руки вещь, что содержала когда-то эфир, чтобы настроиться на работу. Сам эфир есть и в воздухе, его просто надо почувствовать и собрать вокруг себя, чтобы начать работать.