Контакт первой степени тяжести
Шрифт:
Прячась в тени мазутных цистерн и привыкая к свету, заливавшему всю маневровую горку, Белов постоял так с минуту, приглядываясь.
«Не надо врать, – сказал он самому себе: – Тебе, Белов, нужен пассажирский вагон, причем не хуже плацкартного, чтобы как следует выспаться».
Действительно, он уже плохо стоял на ногах от усталости.
Прошедший день выдался на редкость насыщенным, если не сказать большего.
«А еще лучше – купейный вагон... Не кайфа для, а не отвыкнуть дабы. Для самоутверждения. Обмануть и уехать, да не на сцепке, не на спице колеса, а как человек –
Белов ощущал всем телом, насколько же он измотался за эти последние дни.
Но все равно стоять, стоять! Не падать.
Любая ситуация всегда разрешается: так ли, иначе ли. Время бежит. Оно неумолимо. Рано или поздно придумается, придет идея в голову, и ты что-то остроумное, безусловно, выдавишь из себя, вымучаешь, родишь – беременным не останешься.
Он огляделся еще раз.
Патрулей, сторожей и милиции не было видно.
Наконец он решился.
Придав своему лицу безмятежное выражение заблудившегося, слегка подгулявшего прохожего, Белов вышел на свет.
В ту же секунду он ощутил, как сзади его схватили сильные руки и голос – знакомый до боли – скомандовал прямо в ухо:
– Все, стоп! Попался...
Вокзальная громкоговорящая трансляция откашлялась столь оглушающе, что даже освещение над путями замигало: львиная доля электроэнергии, видно, уходила в звук.
– Скорый поезд номер двадцать два сообщения Москва-Воркута задерживается прибытием на двадцать минут... Пав-та-ряю... Скорый поезд номер...
Белов рванулся, выкручиваясь из схвативших его рук: здесь-то можно пытаться уйти – под вагоны, направо, налево и – в лес. Уйду, сто процентов – уйду! Если не будут стрелять в спину.
Он вырвался, отскочил, оглянулся, чтоб быть готовым резко уклониться с огневой директрисы, обмануть, если те, кто схватил его, обладают оружием и намерены положить его при попытке к бегству.
Да кто же это?! Боже мой!
– Ты че? – расплылся в улыбке сцепщик Егор Игнатов. – Не признал, что ль, по голосу?
– Ты... – Белов еле дышал.
– Я, Коля, – кивнул сцепщик. – Опять ведь беда-то со мной...
– С тобой? – изумился Белов.
– Ну, не с тобой же! Ты, вон, здоров, да и с двумя подружками! – сцепщик кивнул на бутылки, подаренные Варужем и торчащие у Белова из карманов пальто. – А я, вишь – насквозь больной весь, ушиблен водкою, да без надежд, без всяких! Ты похмелишь меня, а? Старый друг?
Белов молча достал из кармана бутылку и протянул.
– А я те фокус – ты не сомневайся, – сцепщик откупорил бутылку и разом влил в себя половину.
– Во где мне фокусы твои! – провел Белов себе по горлу. – Вот где они у меня!
– Ох, хорошо! – глубоко вздохнул сцепщик и, глядя на Белова мгновенно повеселевшими, добрыми глазами, констатировал: – Все познается в сравнении. Все знаю. Вижу, Коля, насквозь. Проблемы твои – как на ладони. Я тебя понимаю, Коля! И я тебя уважаю! – он поболтал в бутылке остатками коньяка и запустил окончание вослед первой серии. – И больше скажу – я тебе, Коля, крепко пособлю. Чувствую, чувствую –
Белов открыл было рот, порываясь что-то сказать, но сцепщик остановил его жестом:
– Без философий! Хочешь ща сесть прямком на воркутинский? Так сядешь! Вторую бутылку давай – и пошли!
В привокзальном околотке Калачев инструктировал сводную группу: местная транспортная милиция, ОМОН, военные патрули, приданная группа наружников управления ФБС по Костромской области, выбитая через Москву благодаря только личным связям и поднятая по тревоге три часа тому назад.
За четыре часа интенсивнейшей работы Калачеву удалось сконцентрировать здесь, на вокзале, пятьдесят семь человек. И надо сказать, ребят на редкость серьезных, толковых, привыкших «играть с листа», действуя по обстоятельствам и здравому смыслу, не перекидывая проблемы на крайних, на стрелочников.
За час до прихода в Буй воркутинского Калачев успел уже поставить сводной группе задачу, обрисовав ситуацию фактологически, но в самых общих чертах, не утопив ее в деталях, провести общую ориентировку, сверить часы, согласовать временную иерархию подчинения, определиться со связью и взаимодействием отдельных оперативных подгрупп, задать каждой подгруппе конкретную установку.
Вроде бы он успел все.
Оставалось лишь закруглить инструктаж и немедленно задействовать все силы: оркестр в сборе, партитура у всех перед носом, дать теперь паузу и – взмах, и – пошел!
– А теперь, товарищи, вы все переоденетесь немедленно в гражданское. Одежда тут, в соседней комнате – на все размеры. Внимание, внимание! Все имеют на руках фотографию, переданную по факсу из Москвы? Все! Рост, цвет глаз, предполагаемая одежда, – известны всем? – Всем! По существующей оперативной информации из всех поездов, следующих на север... Тише, товарищи! Наиболее перспективным является этот: Москва-Воркута. Обращаю ваше внимание, что разыскиваемый Белов Николай Сергеевич, обладая высокой степенью изобретательности, осуществил за последние четверо суток два побега из-под стражи. Не исключаю, что разыскиваемый предпримет попытку уехать в последний момент, организовав неразбериху, панику, ЧП, направив нашу группу по ложному следу. Не стоит также сбрасывать со счетов и возможную попытку уехать нестандартным, так сказать, образом: на крыше, на сцепке.
– Да ясно все! Уже вы говорили все это, – сказал кто-то. – Мы же не дети.
– Последнее, – не обращая внимания, продолжал Калачев. – Разыскиваемый обладает феноменальной физической силой.
– Я тоже, – заметил кто-то из группы.
– Известно достоверно, что разыскиваемый в состоянии пальцами рук разорвать замок наручников.
– Ого!
– Возможно, вооружен: как огнестрельным оружием, так и электрошоковым устройством чрезвычайной силы.
– Так... – кто-то печально выдохнул.