Контора
Шрифт:
– А что… что ты имеешь против Бристоля?
Наступила долгая пауза.
– Чарли, я еду в Кембридж.
Боже, это конец!
– Нет-нет, никакого Кембриджа! Мы вместе поедем в Бристоль.
– Помнится, я уже говорила тебе об этом, Чарли.
Это прозвучало так же убедительно, как если бы она сказала: «Письмо, в котором я тебе об этом писала, съела собака».
Все мои романтические грезы о том, как мы будем вместе взрослеть, а заодно и более конкретные мечты о неограниченном сексе развеялись, как дым.
– Ты ничего мне не говорила. Я думал, мы условились
– Знаешь, я и в самом деле хотела поехать в Кембридж, – сказала она.
Может и так. Но я-то надеялся, что в действительности ей хотелось быть в университете вместе со мной. Мы перекинулись еще несколькими фразами, после чего она пожала плечами, видимо, потеряв интерес к этому разговору.
– Я не знаю, что случилось, Чарли. Я считала, что сказала тебе обо всем. Извини.
Вот так все это и началось. Наше соперничество из дружеского превратилось в абсолютно противоречащее Женевской конвенции.
Я был уверен, что она поступила так не ради того, чтобы отдалиться от меня. Это было бы слишком невероятно. Я подозревал ее только в одном: что ею вдруг овладел не знающий жалости азарт состязания. Она не могла с ним справиться, даже зная, что жертвой в данном случае буду я. Или, может, это был случайный каприз. Что за муха ее укусила? Или поступать так с близкими ей людьми было свойством ее натуры?
Я печально упаковывал свои вещи перед отъездом в Бристоль, предпочитая отнести поведение Элли на счет ее нервозности перед менструацией. На худой конец это я еще мог бы понять.
Наши жизни пошли каждая по своему пути в молчаливой, но смертельной борьбе за превосходство, профильтрованной через наших матерей и подогретой тягостными для нас семейными встречами, которых мы не могли избежать даже в этом возрасте. Потребность превзойти Элли загнала меня в «Баббингтон Боттс», одним названием затмевающий ее вполне уважаемую фирму, и это, как я понимал, придавало мне энергии и сейчас, через тринадцать лет после того, что произошло. А если когда-либо возникал вопрос об Элли, я решал его единственным возможным для себя способом, становясь невероятно инфантильным и мстительным. Это срабатывало в течение тринадцати лет, и я не видел смысла что-либо менять.
Экстренная встреча сотрудников произошла довольно скоро. Мы расселись за угловым столиком в пивной Хэмпстеда. В зале было тихо. Несколько завсегдатаев в дальнем конце длинного бара смотрели по телевизору футбол, не причиняя нам никакого неудобства.
В зал неторопливо вошел Эш, на лице которого сияла улыбка кота, налакавшегося сливок, но я был не склонен затевать с ним спор, даже если был бы уверен, что одержу верх. Люси и Ханна, повздыхав, отказались обсуждать события прошлого вечера, не утратив, однако, интереса к источнику информации.
– Так значит, мы должны верить на слово парню, у которого есть одеяло с феями? – проговорила Ханна, не выказывая ни малейшего волнения.
– А почему бы и нет? – отозвался Эш. – Вы, надеюсь, видели, что у Чарли одеяло с изображениями Дарстедли
– Едва ли это то же самое, – возразил я. – Их решимость и хитрость стимулирует мою деятельность в фирме.
Возникший спор, кто из героев «Безумных гонок» [5] больше всех подошел бы «Баббингтону» – мы склонялись к кандидатуре роскошной Пенелопы Питстоп, поскольку она могла бы отдаваться полезным компаньонам, – длился до тех пор, пока я не попросил тишины и не поведал о своей истории с Элли Грей.
5
Популярный мультипликационный сериал. Дарстедли, Маттли и Пенелопа Питстоп – персонажи этого сериала.
– Ей не свойственна жалость, имейте в виду!
– Это же было так давно, Чарли, – сказала Ханна. – Может, ты преувеличиваешь?
– Она думает, что ты отпетый параноик, – подал голос Эш.
– Нет, я так не думаю, – сказала Ханна. – Во всяком случае отпетым я его не считаю.
– Она не меняется. Я каждый раз вижу это по ее глазам. Смертельно опасная. Ядовитая. С ней невозможно соперничать.
– Послушать тебя, так у нее очень выразительные глаза, – заметил Эш.
– Ты мог бы сказать это о каждом из нас в критической ситуации, – добавила Ханна.
Я хотел было возразить, но сдержался. Из всех пас Ханна была единственной, о ком я бы этого не сказал.
– Во всяком случае, – промолвила Люси, – нам следует быть настороже. Мы все-таки уже порядочно поработали в «Баббингтоне», и вы знаете, как они ценят верность.
– Надеюсь, вы понимаете, что они не взяли бы в штат такую, как Элли, если бы не сочли ее подходящим материалом для компаньонства, – продолжил я свои рассуждения. Похоже, это попало в цель, и я добавил: – Если она придет с этим компаньоном, он будет ее поддерживать.
– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – проговорила Ханна. – Ведь они нас не посвящают в свою кадровую политику. Давайте считать, что нам просто добавят пару опытных рук.
– Нет, нет, нет, нет! – взмолился я. – Ты заблуждаешься.
– О'кей, – сказала Ханна. – Пора надевать на него смирительную рубашку. У него явная паранойя.
Я перевел дух.
– Я не параноик.
– Допустим, – промолвила Ханна. – Но ты нас всерьез обеспокоил.
– Я полностью отвечаю за свои слова. Элли Грей несомненно собирается меня достать. Так что пообещайте мне кое-что.
– Что именно? – спросила Люси.
– Что вы не будете проявлять к ней расположения. Что не будете любезничать с ней. И не будете делать для нее ничего такого, что меня бы расстроило. Вы должны вести себя так, чтобы она чувствовала себя не в своей тарелке.
– Ладно, – сказал Эш.
– Мне все это до лампочки, – отозвалась Ханна.
– Положись на нас, Чарли, – промолвила Люси. – Мы твои друзья.
А разве они могли бы отреагировать иначе? Они действительно были моими друзьями, моими будущими компаньонами, и я знал, что мог доверять им.