Контракт
Шрифт:
— Не женится, — спокойно сказала Лена. — А насчет развода — мы вместе с шестнадцати лет, поженились, как только возраст позволил. Время другое было, я тоже другая. Мы говорим о тех, кому сегодня ничего не мешает достигать цели. В заданных условиях. Ты считаешь, мало места для чувств остается? Достаточно, поверь мне. Эмоции сами по себе что-то вроде истерики, а благоустройство и комфорт можно любить очень даже горячо. В борьбе за сохранность главного условия комфорта, зубами в него вцепившись, — знаешь, какой жаркий поцелуй получается, какой страстный! «Мне чужого не надо, мне отдайте мое», — как одна знакомая говорит. Хорошо сделанная работа подписана автором и авторства не меняет. Как картина. Даже те
На том, чем она обладает, явно читается метка: мое! И на Андрее подпись стоит, на лбу. Лоб проштемпелеван, знак глубоко проникающий, инъекция в мозг, в результате Андрей взглядами Лены пропитан, как гусь лимонным соусом, что внутрь впрыскивается. Хорошо приготовленный гусь Андрей, по рецепту в духовке выдержанный, по инструкции из надежной поваренной книги.
Андрей сосредоточенно изучал ресторанное меню. Где повод для гнева? Они любят и счастливы. Кому интересна методика счастья, кроме женщин с непрожитой жизнью? Где-то вокруг пятидесяти они пытаются разобраться в деталях достижения успеха у мужчин, ищут причины былых разочарований и тщательнейшим образом изучают любовные романы, написанные (а писательницы как раз из описанной породы достигающих цели во что бы то ни стало) — и наполняются нешуточным трепетом в ожидании счастья.
Рождение легенды
Я сама непоседа и большой охотник осматривать незнакомые местности. Но Андрей с Леной фору кому угодно дадут. Мы с утра до вечера куда-то ездили, подолгу ходили, безостановочно!
А ведь мы с Т. без кратких привалов раз в полчаса не выдерживаем. Кафе, кофе, сигарета — и снова в путь. Не столько усталость причиной, сколько потребность в комфорте. Согласитесь, гулять при любой погоде — удовольствие невеликое. Принято считать, что осмотры прекрасных видов радуют с утра до вечера. Я так хочу увидеть человека, чтоб не притворялся, не мучился — а впрямь радовался! Ноги и плечи устают, желудки ведут себя непредсказуемо, голова то и дело раскалывается.
Виртуально общаясь, можно стонать: мы были так счастливы, осматривая старую крепость (картинки крепости прилагаются)! Или писать: я вам так завидую, вы добрались до вершины горы!
А на деле воспоминания о путешествии — лучшая его часть. Странствия — сознательный выбор закаленных. Обычно люди только раз или два в году срываются с места, обследуют новые территории, а потом вздыхают с облегчением, будто повинность выполнена, можно рассказывать о впечатлениях и никуда не ездить.
Одно время я часто перемещалась в пространстве, рассказы были столь увлекательны, что большинство знакомых последовали моему примеру. Надолго их не хватило, восторги утихли, но завидовать перестали. Поняли, что сложно это и дорого, сюрпризы на каждом шагу, неизвестность. А неизвестность пугает.
С Андреем и Леной мы осматривали музейные коллекции, даже исследовали территорию вокруг Комитета Олимпийских игр — благо, понедельник и музей закрыт. Повсюду скульптурные оды совершенству человеческого тела, подход творческий, нет избитых идей, ничего не скажешь.
Мы провели волшебный день в А. — строения с гладко отполированными, излизанными водой фундаментами, небольшие изогнутые мосты, таинственность. Временами чудится: макет Венеции в миниатюре, хотя настоящий город, но с другой историей и в окружении гор, увенчанных дымкой дышащей синевы облаков.
Когда-то разговоры шли: в А. предполагались зимние Олимпийские игры. Город и страна небедные — власти, не дожидаясь окончательного решения, с энтузиазмом принялись загодя проектировать,
Игры в А. так и не состоялись, муниципальные власти получили туманные обещания сделать городок спортивным центром в будущем, а пока суть да дело — роскошно отстроенный концертный комплекс задействовали самым что ни на есть удачным образом.
Завтрашнее логово дебатов о спортивных победах решили сделать центром музыкальной культуры. Общемирового значения, разумеется. Выяснили, что великий Эмиль Барденн любил сюда приезжать, даже подолгу жил, отдыхая от мирской и концертной суеты. Многие шедевры здесь и написаны. Придумали проект международного конкурса пианистов: чтоб не простое состязание играющих на рояле, а настоящая проверка на зрелость. Для тех, кто к успеху рвется, и для тех, кто уже на вершине славы. Условия предложили равные для всех: программа конкурса давала музыканту возможность показать, на что он способен. Композиции Барденна уникальны: смешение эпох, стилей, невероятная техническая сложность: музыкант поневоле проявлял качества марафонца (играть долго и без сбоев), но тонкости трактовок приветствовались в первую очередь.
Первый же конкурс открыл победителю двери концертных залов всего мира. Правда, вино победы отдавало терпким привкусом скандальности: решение жюри оспаривали некоторые очень авторитетные музыканты. Шум начался неимоверный, но состязание стало престижным, возглавить список лучших означало одно: признание завоевано.
Из-за необычного расположения сооруженных объектов, невероятно удачной акустики концертного зала, а также прелестей природного окружения — визит в А. увлекал, как заманчивая сказка. Способствовали и настойчивые слухи о гарантированном вдохновении, посещавшем конкурсантов, что считалось воздействием горного воздуха, не знающего вредных урбанистических примесей. Попасть сюда — мечта любого исполнителя. Истории о небывалых озарениях убеждали: музыка сама диктует новые прочтения, исполнение освобождается от наносного и преходящего под воздействием загадочного экологического сплава — горы, озера, леса.
И частый туман.
О месте проведения состязаний говорили с придыханием: экологическое чудо! Загадочное имя Барденна, человека без определенного места рождения — оно ведь до сих пор не установлено — автора бессмертных творений, сводивших с ума не одно поколение слушателей, композитора и пианиста волею Божией! — в соединении с невероятно экзотическим расположением срабатывало как нельзя лучше.
Власти города и думать забыли о первоначальной причине величественных построек. Слава А. как центра музыкальной культуры ласкала слух во сто крат сильнее. Конкурс в мгновение ока стал не просто одним из рядовых, но занял позиции первого в списке уже давно известных.
Я рассказывала эту историю Т., он выслушал, в результате обрадовался тишине и покою текущего момента. Ведь страсти вокруг рояля, что через месяц начнутся в А., не дали бы нам возможности созерцать тихие дали. Тем более, уж в этом-то он уверен, я бы минуты свободной не знала, прорывалась бы на каждый тур, слушала всех подряд — и он в конце концов ощутил бы себя одиноким и потерянным.
К музыке, вторгшейся в его размеренную жизнь, Т. уже попривык, хотя по-прежнему больше двух концертов в месяц высидеть не в состоянии. Т. — большой любитель группы «Beatles», что, впрочем, само по себе неплохо: из разноголосицы нынешних музыкальных экспериментов он выбрал образец, достойный уважения.