Контрольный выстрел

Головачев Василий Васильевич

— Наш ум — не мера замыслов Бога,— улыбнулся Гре­хов,— как говаривали встарь. Даже вся Вселенная — всего лишь искра вечности, что уж говорить о человеке! Но вы правы, Пауль: жизнь — это борьба, и человек иначе не может. Боритесь, воюйте, пытайтесь объять необъятное, достичь недостижимое, и, может быть, когда-нибудь вы поймете замысел Игры.

— Это означает, что вы отказываетесь помочь нам?

— Это означает, что у каждого свой путь. Могу только добавить: в настоящий момент наши пути в какой-то

мере совпадают.

Герцог залпом выпил бокал тоника, встал.

— Я понял, спасибо. Делайте свое дело, мы будем про­должать свое. Вероятно, вернуть былое счастье и благо­получие невозможно, однако стоит побороться за то, чтобы в будущем наши дети были счастливы.

Он ушел, но еще долго по комнате бродило молчание.

— А ну-ка поясни мне свои слова,— проговорил нако­нец Диего,— о совпадении путей.

— Я имел в виду не себя и человечество,—сверкнул глазами Грехов,— а себя и Сеятеля! Я никогда не отделял себя от человечества, ты это знаешь.

— Откуда уверенность, что Сеятель знает о нашем бед­ственном положении... Впрочем, знает, конечно, но вот поможет ли?

Грехов вдруг исчез. Причем физически, на всех диа­пазонах чувствования! Затем одна из стен комнаты вспу­чилась, поплыла, выдавила из себя прозрачную фигуру с человеческими очертаниями, фигура прошествовала до другой стены, влилась в нее, но тут же выдавилась из потолка, вошла в пол... Раздался смешок, и посреди ком­наты появился Грехов... нет, двое Греховых!

Ставр догадался первым, поднялся с дивана.

— Здравствуйте, Сеятель.

Один из двойников снова засмеялся, влился в соседа, тот поднял вверх руки:

— Прошу прощения, друзья. Я — не Сеятель, но... ска­жем так, его представитель. Впрочем, и Габриэлем Гре­ховым назвать меня тоже нельзя, скорее, его вторым или сорок вторым «я».

Диего медленно поднялся, подошел к экзоморфу, гля­девшему на него снизу вверх, обошел кругом и так же медленно обнял.

— Не пугай. Ты — Габриэль!

— Я его человеческая часть,— кивнул Грехов.

Глава одиннадцатая

И СПАСИ ЕСИ ВСЯГО МЯ ЧЕЛОВЕЦЕ

Несколько дней в Системе ничего особенного не про­исходило.

Грехов исчез и не появлялся даже на своих «конспи­ративных» квартирах на Сахалине, под Брянском и в Пе­тербурге, хотя его искал не только Ставр, но и Диего, и руководители «контр-3».

Поскольку файверы тоже не подавали признаков жиз­ни, Ставр увел Видану из аналитического центра и все эти дни колесил по Земле, тренируя девушку в умении видеть истинное положение вещей и тренируясь сам в многократном дублировании, то есть создании волевым усилием двойников, отличимых от оригинала только ма­териалом. В конце концов это у него стало получаться неплохо, и он научился, не выходя из отеля, видеть и чувствовать все, что видел и чувствовал его «альтер эго».

Видана была вполне счастлива, судя по цвету ее ауры и бурным ночам

любви, однако что-то ее тяготило, и Ставр обратил на это внимание.

— Что случилось? — спросил он ее ранним утром три­надцатого мая, проснувшись и обнаружив, что девушка не спит.— Что тебя мучит?

На эти сутки они остановились в Берне, в отеле «Кла-ас», недалеко от дворца Совета безопасности. Что пред­определило выбор, понять было нетрудно: Ставра не по­кидало желание уничтожить Алсаддана, и он все время размышлял, как это сделать. Его экскурсии по Земле тоже подчинялись этому замыслу; они с Виданой посетили все места, где хоть раз появлялся президент Совета безопас­ности.

Видана придвинулась по широкой кровати к Ставру, поцеловала его в ухо, но он не дал ей начать игру, которая нравилась обоим.

— Рассказывай, не то прозондирую!

Девушка замерла, потом зарылась лицом в его волосы, прошептала на ухо:

— У нас будет ребенок...

Ставр несколько секунд не двигался, оглушенный со­общением, потом резко отстранил ее от себя:

— Не шутишь?!

— Нет! — удивленно и испуганно ответила она.— По­чему ты спрашиваешь?

— Потому что мы с тобой прошли Д-коррекцию,— мед­ленно проговорил Ставр,— которая, по некоторым предпо­ложениям ученых, нарушает гормональный баланс...

— Ну и что?

— Если этого не произошло, у нас родится... файвер! Видана недоверчиво глянула в горящие глаза Ставра,

пожала плечами.

— Разве это плохо?

Ставр засмеялся, бережно придвинул девушку к себе, начал целовать... и очнулись они через час.

Выпили по две чашки горячего шоколада, ни о чем друг друга не спрашивая, живя в одном поле эмоциональ­ного насыщения, потом Ставр сказал:

— Но тебя еще что-то волнует, я чувствую.

Видана отставила чашку, лицо ее стало грустным и виноватым.

— Дед пропал...

— Что?! — поперхнулся Ставр.— Аристарх? Когда?— Он почувствовал острый укол стыда. Со времени своего возвращения он с Железовским не общался и даже не интересовался, где тот и что с ним.— Говори: где, когда, что делал? Почему мне об этом никто не сообщил?

— Никто ничего не знает толком. Он никогда не пре­дупреждал, ничего особенного не затевал... но вот уже больше четырех дней не дает о себе знать. Может быть, ничего плохого и не случилось, но... сердце подсказывает, что он в беде.

Ставр с минуту размышлял, потом стал одеваться.

— Подожди меня здесь, никуда не уходи. Буду часа через два.

— Я с тобой!

— Я не иду искать твоего деда, мне надо кое с кем посоветоваться. Жди.— И, не ожидая возражений, он вы­шел из отеля, предварительно трансформировав свой об­лик.

Ян Тот по обыкновению принял его в своей «монаше­ской келье» для размышлении. Судя по запаху, у него только что побывал кто-то из файверов, но Ставр не стал уточнять, кто именно.

— Ян, мне нужно выйти через поле Сил на Алсаддана.