Контрольный выстрел

Головачев Василий Васильевич

— Зачем? — Тот Мудрый усадил гостя в кресло и пред­ложил соленые орехи с безалкогольным пивом.

— Исчез дед Виданы. Предполагается, что его захва­тили боевики Хасана.

— Это не причина, чтобы использовать поле Сил.

— Он... не должен... жить!

Ян Тот внимательно глянул на невозмутимое лицо Ставра.

— Файвер, этот путь неперспективен.

— Я воин и свой путь выбираю сам.

— В таком случае и ищи способы выхода на Алсаддана самостоятельно. Если ты действительно файвер...

— А что, есть сомнения?

— Честно говоря, есть.

Ставр вышел в поле Сил, образовал персональную кон­фигурацию поля, выбросил «сеть» в сторону Яна и... стол­кнулся с такой же ответной

конфигурацией, только мно­гомерной и многовариантной. Несколько мгновений они танцевали в иной реальности, в сложнейшей круговерти рождающихся игровых ситуаций, ничем не отличимых от реальных миров, затем Ставр отступил. Невидимый вихрь фантомных преобразований погас.

Ставр молча поклонился, исчез, словно испарился в воздухе. Ян Тот прищуренными глазами глянул на пустое кресло, улыбнулся, подумав: доброго пути, файвер!

Вернулся Панкратов действительно через два часа. Ви­дана бросилась ему на шею.

— Что?

— Ничего. Возвращайся к своим, я найду тебя.

— Но я хочу с тобой...

— Понадобится твоя помощь, я позову. Без возраже­ний!

И Видана, никогда не видевшая друга таким, отсту­пила.

Проводив ее до метро, Ставр переместился на борт спейсера «Волхв», некоторое время работал с инком ин­формационной сети «контр-3», потом уединился с коман­диром корабля в его личной каюте и вскоре после этого спейсер ушел в рейс без всяких диспетчерских проводок и лоцман-карт. Вышел он возле Фаэтона-2, где катапуль­тировал «пузырь» с пассажиром в сторону «раздробленной» планеты, уже потерявшей свою шарообразную форму от столкновений с нагуалями. Мысль спрятаться здесь от по­сторонних глаз и поэкспериментировать со своим пси-ре­зервом показалась Ставру настолько удачной, что он даже не стал ее анализировать.

На этот раз пробраться внутрь Фаэтона, превративше­гося в два длинных языка из камней и пыли, оказалось легче. Не помешали даже кварковые кластеры, послужив­шие ядрами нескольких массивных конденсаций астерои­дов. Ставр «уютно» устроился в центре одного такого ма­скона и сосредоточился на самом себе, настраивая тело в резонанс с колебаниями вакуума. Сознание съежилось, по­теряло власть над телом, область чувств, наоборот, скач­ком расширилась, слилась с космосом, и огромный энер­гоинформационный океан поля Сил распахнулся перед че­ловеком, включившим подсознание или, скорее, сверхсоз­нание...

Ориентироваться в этом океане было непросто, однако Ставр уже имел опыт и вскоре добился необходимой чет­кости гипервидения и точности попадания в необходимые узлы данных. Грехов открыл ему глаза на главную воз­можность — переходить в состояние инсайта в режиме «привидения», быстро преодолевать «нижние» этажи ин­формационного поля, где его могли запеленговать стере­гущие эгрегоры ФАГа.

Космос вокруг перестал дрожать, раскачиваться, взры­ваться, корчиться, изменяться каждое мгновение и стал прозрачным вплоть до границ домена. Ставр почувствовал себя, как человек, который вышел из душного помещения в зимний мореный день, яркий и солнечный, и вдохнул холодный, кристально чистый воздух.

Черная бестелесная тень, похожая на крыло гигантской птицы и лапу зверя одновременно, пала сверху, но сво­бодно прошла сквозь голову-тело-сферу чувств Ставра, растаяла где-то внизу. Кто-то пытался зацепить его, раз­глядеть и схватить, но не смог.

Ставр перестал отвлекаться, сосредоточил внимание на Системе.

Сначала он бережно «повертел в руках» Землю, ощу­щая все ее «опухоли» и «раны». Как раз в этот момент планета наткнулась на небольшой, размером в полметра, нагуаль, и столкновение породило землетрясение силой в семь баллов и две волны цунами: точка удара пришлась на середину Атлантического океана, а точка выхода нагу­аля из тела планеты — на окраину Тихого. Ставр даже

почувствовал боль —будто его самого насквозь проткнули иглой через грудь, сердце, лопатку, спину. А таких стол­кновений Земля испытывала до десятка в неделю! Что случится с ней при столкновении с нагуалем километровой длины или больше, можно было судить по трагедии Плу­тона и Марса.

Если о Плутоне Ставр уже знал — самая дальняя пла­нета Солнечной системы развалилась на три снежно-ледя­ных кома, которые образовали вместе с Хароном, спутни­ком Плутона, «группу толкающихся борцов сумо»,— то результат столкновения Марса с нагуалем видел впервые.

Многострадальный сосед Земли, дважды наказанный Конструктором, получил теперь «нокаут» от ФАГа. Нагу­аль, встретившийся на орбите, пробил его навылет, про­делав в теле планеты огромную стокилометровую дыру! Однако Марс не разрушился полностью — видимо, Плоть Бога, «ремонтная нашлепка» Конструктора, сцементирова­ла его и добавила прочности. И все же Марс перестал быть домом для людей. Окутавшись пыльными бурями и смерчами, потеряв часть атмосферы, содрогаясь от текто­нических сдвигов, он потерял скорость и стал приближать­ся к Солнцу.

Только теперь Ставр вдруг окончательно осознал всю тра­гическую суть Закона Перемен, сформулированного Грехо­вым: мир никогда не будет таким, каким был прежде!

Эмоции мешали видеть, как навернувшиеся на глаза слезы, и Ставр отключил сострадательный контур сферы переживаний. Оглядел Систему, находя новые нагуали, за­тем кинул взгляд на Галактику.

Со стороны казалось, что она еще держится, сохраняет спиралевидную структуру, но нагуали уже сплели внутри ее свою колючую «вирусно-паучью» сеть и начали разъ­едать форму, разрушать ветви и даже звезды, за многими из которых потянулись многомиллионнокилометровые дымно-плазменные хвосты.

Понаблюдав, как один из невидимых «кораллов» про­ходит сквозь звезду, разбивая ее на гигантские капли жид­кого ядерного огня, Ставр перевел взгляд на скопление галактик, обнаружил и там звездно-туманные всплески, рожденные объемным волокном сросшихся вместе нагуа­лей, и вернулся в свое логово.

Несколько минут он отдыхал, ощущая течение космоса через голову и все тело, чувствуя дисгармонию, несмотря на отключенный эмоциональный центр. Попытался осто­рожно «пошевелить» своим гигантским телом в простран­стве пси и неожиданно обнаружил посторонние вкрапле­ния, уплотнения пси-поля, испускающие нездоровый «жар», протянувшие по всей Солнечной системе когтистые лапы зла и насилия. В следующее мгновение одна из лап потянулась к глазам и горлу Ставра, уцепилась за нервные узлы, попыталась войти в голову, и Панкратову пришлось прятаться на высших горизонтах поля Сил. Он уже понял, что увидел гипнотрансляторы ФАГа, установленные им по Системе и создающие «виртуальную реальность», которую люди принимали за объективное состояние мира. И еще он понял, что трансляторы эти — живые существа! А мо­жет быть, даже скопления живых существ, образующие эффект эгрегора.

Отдышавшись после бегства, Ставр попытался вспом­нить расположение трансляторов. Четыре из них явно на­ходились на Земле, по одному — на Венере, Марсе, в си­стеме Сатурна и на одном из спутников Урана, но Грехов говорил о девяти центрах. Где же девятый?

Он снова спустился на более энергонасыщенный уро­вень поля Сил и столкнулся с чьей-то волей, обозревавшей Систему. На этот раз противник был опытнее, мощнее и действовал молниеносно, едва не воткнув в «глаз» Ставру копье пси-разряда. Панкратов отбил выпад своим пси-щи­том и отступил, соображая, кто бы это мог быть. Грехов, да и Ян Тот, отрицали появление в Системе эмиссара ФАГа в виде личности, носителя интеллекта и тела, но это мог быть только эмиссар.