Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
– Дольф, друг мой, иди-ка поближе! – нашел незамысловатый выход Игорь и, посмотрев в невозмутимое лицо, все же уточнил.
– Рассказывай, что тут за «erunda» творится?
– Она хотела убить его. Чуть не отрезала голову, - как обычно, не обращая внимания на вплетаемые в речь непонятные слова, сообщил телохранитель.
– Ничего не понял…
– Та полонянка, про которую ты сказал, что от нее можно «потерять голову» и отказался принимать, напала на своего нового хозяина и ранила его в шею. Не опасно, но в штурме он принять участие не
– И?
– Завтра на рассвете ее руки раздробят палицей, а тело потом разрубят на куски и выбросят в выгребную яму.
– Чихать на сумасшедшую рабыню, - с досадой отмахнулся Игорь, - почему все на меня так странно смотрят и главное – чего обсуждают? Неужели рабы у вас настолько редко нападают на своих хозяев?!
– Нет, это случается. Особенно когда они были взяты в бою или при набеге.
– Тогда чего все так удивились-то?
– Воины поражены, как точно тебе мой господин, удалось предсказать произошедшее.
– Говоря между нами, это ерунда! На моей Родине «потерять голову» - говорят, в том числе и когда человек не может ни о чем думать, кроме, например, одной единственной женщины.
– Среди фризов - это значит другое. Все поняли, что ты предсказал опасность «остаться без головы». Воин, которому досталась та рабыня, остался жив, потому что был готов к возможному нападению, - заметив явное огорчение на лице своего нанимателя, Рудольф вдруг рассмеялся. – Тебе бы радоваться, господин.
– Почему это?
– К твоим словам теперь станут очень внимательно прислушиваться.
– Вот жешь, какая глупость… - искренне озадачился он в ответ.
* * *
Если в отрыве от своих друзей Игорь ничего не напутал, то штурм крепости Бас-Будан назначили на 17 мая. Накануне младший брат зарубленного вождя каменных выдр отказался сдавать город, не смотря на гарантии жизни. Переговорщиков даже попытались закидать стрелами, и это прибавило и так в нетерпении роющим копытом землю фризам, сколько-то еще решимости.
Традиционная тактика взятия поселений, как у батавов, так и у их прибрежных братьев, предусматривала каждую ночь беспокоить врага имитацией атак небольшими отрядами. При этом время ложных штурмов не должно было повторяться, чтобы постоянно держать врага в напряжении.
На совете в первый день осады землянин и тут предложил поступить несколько непривычно. План состоял в том, чтобы «загипнотизировать» врага одинаковыми циклами и гарантированно давать немного поспать, только в строго определение время. Поэтому с первого дня беспокоящие ночные атаки с забрасыванием жилья небольшим числом горящих стрел, обязательно заканчивались до четырех утра или, как говорили местные, - третьей ночной стражи.
Хевдинги следуя идее Игоря, рассчитывали приучить горцев, что время с четырех до шести утра – единственное, когда точно можно покемарить.
При этом от заката до рассвета, ближе к стенам, всегда скрывалось не меньше двух десятков лучших стрелков, которые должны были выбить даже просто желание выглядывать в сторону осаждающих.
Не меньше трех раз в течение дня, отряды, сидящие в фортах, должны были выйти, построиться с лестницами в руках на недоступном для стрелков расстоянии, и в одном случае просто постоять и вернуться в форты, в другом - изобразить атаку.
Были и несколько случаев, когда они доводили дело до конца, пытаясь взобраться на стену. Четыре таких разведки боем за 15 дней осады унесли жизни семи воинов и прибавили почти три десятка постояльцев в отрядные лазареты. Однако именно они превращали всю эту клоунаду в действительно опасную вещь. Хитрость не позволяла игнорировать потенциальную опасность немногочисленным воинам осажденных, и мешала им отсыпаться во время таких «выступлений».
Ни разу, конечно, на стены залезть не удалось, но никто из фризов не считал предложенную тактику бесполезной, чего так опасался заезжий новатор. И вот сегодня все должен был проверить бой.
Атаку, естественно, запланировали как раз на то время, в которое приучили горцев отсыпаться – с четырех до шести утра. Поэтому им дали успокоиться, и только примерно к 5.20 по часам Игоря, почти тысяча воинов при 40 штурмовых лестницах, тихо распределились в ряд, между лагерем и крепостью. Кстати, не следует путать обычные две палки с массой поперечин у вас в саду или на даче, и то, что называется «штурмовые лестницы». Длинные и тяжелые сооружения были рассчитаны на одновременный подъем минимум трех бойцов со щитами и считались надежной штукой.
По наблюдениям сидящих в засадах стрелков, сейчас на стенах их ждали в лучшем случае десяток-полтора разного сброда, и может быть один-два более опытных бойца. Поэтому шансы преодолеть первую линию обороны были высокими.
Идея с атакой стен особенно хорошо укрепленным тараном, считалась лишь планом «Б». При правильном развитии штурма, его собирались использовать, для взлома шести клановых башен и сильно укрепленного дворца правителя. При этом сделана осадная машина была так, что могла легко разбираться и переноситься на руках, если не получиться развернуться на площадке у ворот, или где еще внутри Бас-Будана.
Предводители дюжин за прошедшие дни в мелочах заучили путь, который предстояло в темноте пройти их бойцам, как и участки стены, отведенные именно для их атаки. Такое глобальное планирование до уровня самого младшего командира, тоже было идеей землянина, и изрядно впечатлило хевдингов. Обычно все ограничивалось глазами предводителя войска, а остальные видели поле боя уже на месте. Если, конечно, не проявляли личной инициативы.
Самому Игорю в это плане, была отведена роль командира четырех десятков воинов, отвечающих как раз за таран. Для дополнительных гарантий неожиданности, они должны были покинуть лагерь последними. И хотя получалось, что в первых рядах ему, скорее всего, не идти, некий холодок время от времени, надо признать, пробегал по спине и изрядно сушил горло.