Копенгагенский разгром
Шрифт:
— Как это — ничего? — удивился я.
Каналья говорил искренне, сейчас я в этом не сомневался.
— Ничего ценного, — промямлил он. — И я испугался, что вы мне не поверите-с, подумаете, что я присвоил-с… вот и бежал с перепугу-с…
— Но как вообще получилось, что «Брунхильда» ушла без нас? — спросил я.
Рассказ Жана Каню полностью совпал с моими догадками. Когда французишка и Николь прибыли в Ярмут, я пребывал в состоянии сильнейшего опьянения виски и крепко «ушибившимся» головою. Доктор Руиз убедил капитана, что в таком состоянии
Но теперь мосье Каню утверждал, что в банке ничего не было. Я припомнил ярмутского банкира. Крючковатый нос тогда сказал: «Мистер Воленский, я должен предупредить вас, что оставленные на ваше имя вещи сегодня утром забрали…»
— Так что все же в банке было? — воскликнул я.
— Какие-то медали-с, — пробубнил французишка. — Всего десять штук-с. Да вот они-с все.
Жан вытащил из кармана кошель и протянул мне. Я раскрыл его и вытащил несколько серебряных кругляков.
— Ловко же тебе удалось обвести банкиров вокруг пальца, — пробормотал я, раскладывая монеты на ладони.
— Я всегда умел-с хорошо подделывать письма, — обреченным голосом признался Жан.
— Это я заметил, — буркнул я, вспомнив расписку, в которой даже узнал свою руку.
Французишка умолк. А я разглядывал серебряные кругляки. Первым делом я обратился к реверсу. Но к моему удивлению, вместо надписи «рубль», «полтина» или «талер», способных прояснить достоинство монеты, по верхнему краю красовалась надпись «ефимокъ». В середине монеты крестообразным образом располагались четыре буквы «П» с коронами над верхней перекладиной — инициалы его императорского величества Павла. В центре между ножками букв заключался двуглавый орел.
Я перевернул монету. Но и лицевая сторона ничего не прояснила. На аверсе только и значились что слова из Псалтыри:
«Не нам, не нам, а имяни твоему».
Глава 12
— Вы несете несусветную чушь! — Левый глаз вице-адмирала пылал, правый застыл в молочной поволоке.
Он несколько раз прошелся по каюте с энергичностью, несообразной с площадью апартамента. Сэру Бенджамину Томпсону явно хотелось съежиться до размеров корабельной крысы и быстро исчезнуть. Однако я стоял на своем.
— Сэр, я чужак в вашей армии и никогда не стану своим, — произнес я. — Граф Гэллоуэй, под начало которого вы меня отправляете, никогда не будет мне доверять, а я не доверюсь ему. Единственный, кому могу доверять я, это вы, офицер, который взял на себя ответственность за приглашение на службу русского офицера. А вы получите абордажную команду, которая будет подчиняться лично вам.
Я умолк, ожидая ответа. Ну же, мысленно подбадривал я сэра Горацио Нельсона, ведь не случайно вы обронили фразу о том, что желаете послать графа Гэллоуэя с попутным ветром.
Вице-адмирал медлил, и я выдал
— Во время боя в любую секунду вы можете приказать мне перейти с моим отрядом в распоряжение полковника. Но до этого времени мой отряд будет у вас под рукой…
— Что ж, — буркнул сэр Горацио Нельсон, — может, и впрямь это разумно.
— Отлично! — воскликнул я с воодушевлением человека, принятого на службу и готового приступить к ней немедленно.
Я умолк. Лорд Нельсон сверлил меня левым глазом. Он слегка отворачивал голову в правую сторону, отчего напоминал сварливого петуха, готового заклевать обидчика. Пауза затянулась. Сэр Бенджамин Томпсон ожидал развязки.
Вице-адмирал вздохнул и, развернувшись вполоборота, уставился в стену. Теперь я находился по правую руку от него. Повинуясь внезапному порыву, я осторожно взял со стола какие-то документы и спрятал под полой. Ни сэр Горацио Нельсон, ни сэр Бенджамин Томпсон никак не отреагировали. Выходило, что вице-адмирал правым глазом и впрямь ничего не видел. А сэр Бенджамин Томпсон чересчур погрузился в свои переживания.
Тишину нарушил вице-адмирал.
— Вы чистокровный русский. Только русские проявляют такое упрямство, — заявил лорд Нельсон и присовокупил: — И англичане. Французов, готовых отстаивать убеждения ценою жизни, я не встречал.
— А Наполеон? — спросил я.
— Он корсиканец, — буркнул вице-адмирал.
— Сэр, — промолвил я, — боюсь, мы злоупотребляем вашим временем. Итак, каким будет ваше решение?
Я бросил взгляд на сэра Бенджамина. Он смотрел на меня с ужасом, его лоб покрылся испариной. Полагаю, он уже видел меня вздернутым на рее.
Сэр Горацио Нельсон вновь уставился на меня левым глазом и на этот раз хранил молчание особенно долго. Наконец его губы дрогнули в зловещей ухмылке, и он кивнул:
— Ладно, я даю согласие. Под ваше начало поступит небольшой отряд пехотинцев. Ваша задача — все свободное время посвятить тренировкам. Занятия должны закончиться только по моему приказу!
Сэр Бенджамин Томпсон вздохнул так, что со стола вице-адмирала едва не слетела карта. Вице-адмирал вызвал адъютанта, распорядился выдать мне мундир и взмахом руки отправил нас прочь. Мы покинули каюту. Сэр Бенджамин лучился от удовольствия. Я даже растрогался, видя, как переживал за меня англичанин. Или кем он там был — американцем, немцем, будущим французом?
На палубе нас встретил лейтенант Леймен. На меня он смотрел так, словно я оторвал хвост его любимой кошке.
— Ты проиграл, Уильям, — объявил сэр Бенджамин Томпсон.
— Знаю, — проворчал тот. — Вот твой выигрыш.
Он вытащил из кармана несколько банкнот. И те переместились в кошелек сэра Бенджамина.
Я же с трудом сдерживал волнение: хотелось быстрее изучить похищенные бумаги. Если вице-адмирал обнаружит пропажу, он сразу догадается, чьих рук это дело. Я самодовольно хмыкнул, вообразив, насколько моя наглость удивит лорда Нельсона.