Копи царицы Савской
Шрифт:
– И все-таки насчет колдуна... может, басни все это? Людские наговоры? Не ходит человек в церковь, да еще и внешность у него... э-э-э... необычная, вот и готова притча.
– Значит, не верите?
Он покачал головой. Чем дальше в глубинку, тем сильнее в людях старозаветные предрассудки.
– Зря! Тогда я вам вот что скажу... Одна баба из наших, сама к нему ходила. Манька Зуева. Она на заработки ездила, там замуж вышла. А муж-то сильно изменять ей начал. Разводу требовал. А у Маньки уж ребеночек от него народился, да и сама в возрасте. Где она себе еще мужика найдет? Вот Манька и надумала к Агафону обратиться. Приехала в отпуск
– И что? Исполнилось обещание колдуна?
– Исполнилось... Через полгода от Маньки письмо пришло. Муж ее напился и пьяный с лесов упал. Они оба на стройке работали. Разбился мужик, калекой стал. Лежачим! Теперь Манька за ним ухаживает, как за малым дитем... слезы горючие льет.
– Страшную историю вы рассказали, Варвара, – вздохнул Лавров. – Но ведь несчастные случаи не такая уж редкость. Особенно на стройке.
Ему на ум невольно пришла авария, которая унесла жизнь Анатолия Зебровича. Глория тоже изменилась в лице, побледнела как полотно.
– Может, все-таки капель ландышевых? – предложила фельдшерица.
– Спасибо. Мы, пожалуй, пойдем. Темно, а нам еще до города добираться... Жаль, что так получилось. Где нам искать этого Санту?
Варвара вдруг заволновалась, будто ей что-то невообразимое взбрело в голову.
– Выходит, не передумали дом покупать? – нервно осведомилась она.
Лавров вопросительно взглянул на Глорию и сказал:
– Не передумали...
– Что ж, будь по-вашему!
Фельдшерица ушла за льняную занавеску, вышитую красными цветами, и спустя пару минут вернулась, неся в руке почтовый конверт.
– Вот... это вам. Перед тем как уезжать, заглянул ко мне Санта. Я, признаюсь, обомлела вся. Стою, глазам не верю. А он подошел и протягивает этот конверт. «Если придут к тебе, Варвара, о хозяине спрашивать станут, ты им письмецо отдай. Только ни в коем случае не вскрывай конверта!» Мог бы и не предупреждать. Я и без того к конверту прикоснуться боялась. Спрятала в комод на самую нижнюю полку под белье... и забыла. Ей-богу! Если бы не вы... так и не вспомнила бы! Надо же...
Лавров опередил Глорию, взял конверт и сунул в карман.
По дороге в Москву Глория прикорнула на заднем сиденье или притворялась, что спит.
– Ты правда не передумала покупать этот дом? – спросил он.
Она не ответила. Лавров молча вел машину, размышляя, что за странный человек Санта и как он догадался об их визите к Варваре...
– Колдун – он и есть колдун! – пробормотал он и глянул, не проснулась ли Глория.
Она продолжала спать. Ее вымотала эта поездка. В конверте, который Лавров открыл уже в машине, оказался листок с одной строчкой адреса...
Глава 22
Перед
Митрофаниха кормилась другим промыслом – слыла на всю округу первой народной целительницей. Ей куры и буренки ни к чему. Она продавала травы, лекарственные отвары, мази и бальзамы.
Постоялец, который хотел дом Нефедовых купить, через день съехал. Видно, понял, что самому голову в петлю совать глупо. Хоть он и образованный, и детей в школе уму-разуму учит, и смеялся над «деревенскими предрассудками», а раздумал на проклятом месте селиться. И правильно! Береженого Бог бережет... Вон, Пашка Нефедов с дружками тоже похохатывали да бабку поддразнивали. А где теперь Пашка? Ему бы, горемычному, жить да жить. Видать, невзлюбил злой дух новых хозяев...
Митрофаниха ходила на сбор трав или ранним утром, когда в лесу еще лежала роса, или ночью, когда в силу входили особые растения – те, которые питались светом луны. Таких было немного, и срывать их разрешалось только в полночь. В иное время «лунные» растения теряли свои целебные свойства. Их можно было заваривать как чай, но против болезней они были бессильны.
Дождавшись нужного часа, бабка отправилась на примеченную утром лужайку с «лунными» цветами. Днем они спали, а ночью распускались, белея в темноте своими венчиками. Дорогу в лес Митрофаниха могла найти с закрытыми глазами, но чтоб не заблудиться в чаще, она захватила фонарь. Впрочем, луна светила ярко и на небе не было ни тучки.
Подходя к дому Нефедовых, бабка невольно замедлила шаг. Она всегда так делала: поплюет три раза, пробубнит оберегающее заклинание, перекрестится... и с Богом вперед. О том, что языческая магия противоречит христианской вере, Митрофаниха не задумывалась. Она использовала все известные ей способы защиты от «нечистого». А то, что «нечистый» обитает в доме Нефедовых, у нее не вызывало сомнений.
Сколько раз, шагая мимо этого худого места, она то замечала мелькающий в окнах тусклый свет, то слышала подозрительные звуки. Может, сова кричит... может, летучие мыши проносятся... но жуть порой такая возьмет, что душа в пятки уходит. Днем это дом как дом... а ночью здесь лучше не появляться.
Вот и сейчас Митрофаниха норовила поскорее миновать нефедовскую дачу. Но – чего боишься, то странным образом притягивает внимание. Голова знахарки сама повернулась в сторону дома, а глаза, вместо того чтобы смотреть под ноги, уставились на черные окна с лунными бликами на стеклах. Там вспыхнул и погас свет – будто кто-то чиркнул спичкой или зажигалкой. Митрофаниха застыла как вкопанная, приросла к земле. Свет вспыхнул еще раз...
Бабка забыла, куда направлялась, и с неожиданной прытью метнулась к забору. На нем белела в лунных лучах табличка «Продается», прибитая гвоздями к штакетинам. Ниже надписи располагался мобильный телефон Нефедовых, которым до сих пор никто не воспользовался. Даже назойливый учитель, жаждущий приобрести дачный домик.