Копи царицы Савской
Шрифт:
– Зачем вам страна Офир? – не выдержала Глория. – Вы далеко не бедный человек, господин Берестов. Неужели вам не дает покоя библейское золото?
– Дело не в золоте. Хотя и оно тоже... лишним не бывает. Да, я богат! Но таких успешных коммерсантов, как я, пруд пруди. Деньгами в России уже никого не удивишь. Я хочу прославиться, как ни банально это звучит. Я хочу остаться в истории. Того, кто нашел копи царя Соломона, будут помнить... как помнят Шлимана [9] и Картера [10] . Может быть, обо мне
9
Шлиман Генрих (1822–1890) – немецкий археолог, который нашел местонахождение Трои и раскопал ее.
10
Картер Говард (1873–1939) – английский египтолог, открывший гробницу Тутанхамона.
Он ухмылялся и водил перед ней дулом пистолета. Его забавляла эта беседа с беззащитной женщиной в нежилом доме, полном темноты и подозрительных шорохов. Свеча в банке зачадила и потухла, фитилек по-змеиному зашипел в жидком парафине. Густой мрак на мгновение окутал горницу. Глория не шелохнулась. Возможно, Берестов ожидал от нее резкого движения, чтобы выстрелить. Но она будто приросла к месту. Берестов одной рукой достал из кармана фонарь и направил луч света ей в лицо. Она прищурилась.
– А ты не робкого десятка, – констатировал он. – Думаешь, у меня духу не хватит пристрелить такую милую барышню? Хватит, не сомневайся! Просто еще рано. Я еще не все сказал и не все услышал.
Берестов положил фонарь на стол и уселся на грязную табуретку. Он вдруг заметил, что устал стоять.
– Сюда никто не придет, – криво усмехался он. – Твой Лавров в больнице. Я узнавал. Ты явилась сюда без охраны. Думаю, никому не ведомо, где тебя искать.
– Алина знает...
– Алина у меня вот тут! – Берестов сжал свободную руку в кулак и показал Глории. – Она и пикнуть не посмеет! Боится, что я ее брошу. Она спит и видит, как бы выскочить замуж за состоятельного человека. В ее возрасте не перебирают. Ей в затылок дышат молодые пышногрудые телки, готовые на все ради сытой жизни и дорогих побрякушек. Алина для меня сделает что угодно! Она не придет тебе на выручку, не рассчитывай. От кого, по-твоему, я узнал про твой вояж в Прокудинку? Едва она спросила про ключи от дачи, я сразу смекнул, откуда ветер дует. Она люто ненавидит тебя, потому что ревнует! Любовь и ревность! Обожаю сильные чувства. На них можно сыграть любую мелодию...
– А если вы ошибаетесь?
Дуло с глушителем дернулось, и Глорию прошиб холодный пот.
– Ты такая же наглая, самоуверенная штучка, как и твой покойный муж. Я позвонил ему и назвался адвокатом Нефедова. Небесным заступником, так сказать! Представляешь выражение его лица? Я жалел, что не мог видеть его в тот миг. Я намекнул ему на ту роковую рыбалку... и потребовал искупления вины. Взамен на отпущение греха он должен был отдать мне то, что обещал Нефедов. Выполнить последнюю волю погибшего! Разве я не прав?
«Вот почему Толик начал нервничать... – дошло наконец до Глории. – Вот почему стал озабоченным и рассеянным. А я-то, дуреха, ревновала его. Решила, что он мне изменяет. Бедняга, ему не с кем было поделиться болью и страхом...»
Прошлые события объяснялись
– Я его пугал и так и эдак... и разоблачением грозил, и тем, что расскажу все жене. Но Зебрович заупрямился, начал ломать комедию, – продолжал Берестов. – Дескать, не понимает, о чем речь... и все тут. Рассердил он меня. Так упорно, тупо стоял на своем, что почти убедил: не знает он, что должен был продать мне Нефедов. Понятия не имеет. Я ему почти поверил. И решил испробовать еще один способ воздействия. Доверяй, но проверяй!
– Вам понадобилось мое похищение, чтобы шантажировать Толика...
– Правильно мыслишь. То, с чем человек не желает расставаться добровольно, у него отбирают силой. Старый добрый закон, которого никто не отменял. Я нанял исполнителя, а потом написал тебе письмо... от Нефедова. Ведь закрутилось-то все с его подачи! Не затей он куплю-продажу бесценного раритета, не угоди невзначай в присыпанную снегом полынью...
– А если у него не было никакой золотой пластинки? – перебила Глория.
Берестов снисходительно улыбнулся.
– Я не исключаю, что сделка с самого начала была блефом... но я понес моральные и финансовые убытки. Я потерял время! Я извел кучу денег, добывая информацию. Мои надежды рухнули... и кто-то должен за это заплатить. Ни одна провинность не остается безнаказанной. Ты получила письмо от своего бывшего поклонника... и тут же кинулась на свидание к мертвецу. Только не говори мне, что между тобой и Нефедовым ничего не было!
– Вам Алина рассказала?
– Я сам отменный знаток человеческих душ. Если один из двоих закадычных друзей бездействует, когда другой гибнет на его глазах, на то есть веская причина. Вероятно, твой муж знал о ваших отношениях с Нефедовым. Тот изливал душу старшей сестре, а она могла наплести твоему благоверному. В отместку! Чтобы насолить вам обоим.
«Ошибаетесь, господин Берестов, – с горечью подумала Глория. – Не меня делили два неразлучных врага, а совершенно другую женщину. Блистательную мистическую царицу Савскую! Обидно до слез... да ничего не поделаешь...»
– Исполнителю я сообщил, когда и где тебя лучше всего поджидать. Там, на шоссе, по дороге в Прокудинку, они тебя и сцапали.
Он захохотал сухим отрывистым смехом как ненормальный. Его палец на курке дрожал, и Глория замирала от ужаса. От смерти ее отделяло нечто хрупкое и эфемерное, чему она не могла дать названия...
– Недоумков погубила жадность, – отсмеявшись, назидательно произнес Берестов. – Они решили спрятать тебя и потребовать вдвое больше денег. Я приказал найти их и убить. Ты видела их трупы по телевизору?
Глория кивнула.
– То-то! Я слов на ветер не бросаю! – В глазах Берестова, холодных и безжалостных, промелькнули искорки интереса. – Давно хотел спросить: тебя Зебрович нашел или ты сама сбежала?
– Сама.
– Как тебе это удалось?
– Бандиты напились... Один начал приставать ко мне, другой был против. Завязалась драка. В общем, они забыли закрыть дверь... Я пряталась в лесу, брела наугад, пока не вышла на окраину какойто деревни...
Она не собиралась рассказывать Берестову все как на духу. Время исповеди еще не пришло. Даже если бы и было так, то человек с оружием в руках никак не годился на роль исповедника.