Копоть
Шрифт:
Разогнавшись, Даг прыгнул. В последний момент пригнул голову, чтобы боднуть доски плечом, а не лбом. Помогло мало, болью отозвалась и макушка, и половина спины. Он врезался в окно, подобно тарану. На долгую секунду показалось, что доски выдержат — и это была бы верная смерть. Потом что-то треснуло, хрустнуло, и Джонсон вывалился наружу, вместе с осколками стекла и дерева.
Он еще нашел силы, перебарывая боль, откатиться в сторону метра на три.
А потом рвануло.
Джонсон оглох и ослеп. Его подняло, шмякнуло оземь, потащило прочь, хлестая физиономией
С минуту Даг не шевелился, закрыв голову руками. Вокруг стоял гул, будто началось светопреставление. С неба сыпалась крошка, вперемежку со стальными осколками.
Приоткрыв слезящиеся глаза, Джонсон выдавил окровавленную улыбку. Его машина стояла целехонькая — правда взрывом ее отодвинуло на добрых полста метров. Зато даже стекла уцелели, на первый взгляд.
«Магия, на хрен!» — злорадно решил Даг.
Он встал на четвереньки, ощупал себя, проверяя, целы ли кости. Все это время продолжал идиотски ухмыляться. Посетило знатное чувство, что обыграл судьбу. Она нам вот, а мы вот так! Голыми руками не возьмешь!
Встал и побрел к машине. В голове стучали колокола, в глазах темнело. Помутнения настигали с каждым шагом, но он все же осилил дорогу.
Как забрался в автомобиль — память не сохранила. Раз, два, и он уже внутри. На ключ! Двери заблокировал, обогреватель на полную. Аборигены бродят вокруг, кричат, руками машут. К черту их. Вот вам кровавая улыбочка. Слов не разобрать. Да и надо. Голова раскалывается. Ничего…
Выбрался! Едва не пропал. Прошелся по краю, но выжил.
Даг хрипло рассмеялся.
Теперь можно отдохнуть…
***
Как его доставали из машины, Джонсон не помнил. Как-то это произошло быстро и незаметно. Вокруг вдруг оказалось многолюдно, появились и фонарщики, и дознаватели. Даже карета скорой помощи подкатила.
Врач его осмотрел. Покачал головой, не бережешь, мол, себя, балбес молодой. Очередная контузия. Без последствий — пока. Но накопительный эффект никто не отменял! В итоге — вкололи транквилизатор, дали витаминку пососать. Да под нос сунули что-то вроде нашатыря. И от запаха Даг подпрыгнул едва ли не сильнее, чем от взрыва.
Хорошо, кстати, что автомобиль не пострадал. Иначе горе-дознавателя там бы и закопали. И так, конечно, по головке не погладили. Но ругали не сильно. При людях капитан даже похвалил Джонсона, не понятно правда за что. И сам не сдох, и машина цела — уже дело. А что до взрыва — ну то ведь не наше заведование. Фонарщики просмотрели, им и локти кусать.
Зато в отделении, в своем кабинете, Сальери дал волю гневу. Минут десять рассказывал Дагу, какой он болван. И что в его де, время, таких стажеров гнали бы в шею. А ему, несчастному капитану, приходиться иметь дело вот с этим. А все потому, что других кадров нет. Куда только катится этот мир…
Наконец, успокоившись, Сальери замолчал. Долго сканировал Джонсона взглядом и возмущенно сопел. Даг просто сидел, не имея ни сил, ни желания возражать. В голове еще гудело, пальцы слегка дрожали. Да и вообще, после пережитого стресса выслушать просто
— Вот что, — рыкнул капитан, злобно прищурившись, — Вижу тебе что в лоб, что полбу! Ни черта не понимаешь. Отдохнешь — потом поговорим. Но! Прежде, чем лечь на боковую, напишешь мне отчет. Полный, подробный, правдивый отчет. Заодно объяснишь, где «потерял» пулевик! И осветитель, если что, тоже вещь казенная! Как понял?
Даг кивнул — чего тут не понять?
— И вот еще что, — добавил Сальери вкрадчиво, нависнув над столом и вперившись в собеседника взглядом, — Пиши, как есть, всю правду! Без этих ваших выпендрежей! Не надо мне никакой мистики, понял! Обосрался — так и напиши! Не обратил внимания, что котел в аварийном — так и отобрази! А то знаю я вашего брата, чуть что — мы не виноваты, это, так твою растак, потусторонние силы! Усек?!
— Усек, кэп.
— Вали тогда, раз усек!
И Даг свалил. Добрался до своего стола, да так и рухнул в кресло. С наслаждением вытянул ноги, растекся по деревянной спинке.
Наконец-то никуда не надо было бежать, лезть, стрелять. Никто на него не нападал. Не угрожал. Не взрывал. Просто дотерпеть, просто написать треклятый отчет. И — домой, спать, под бок к Жанне.
Как ни странно, в одном капитан оказался прав — к полуночи Джонсон управился. Часы как раз пробили двенадцать. Спать хотелось неимоверно. Потому с отчетом Даг не тянуть.
Он схватил бланк, не глядя заполнил казенную «шапку». И уже потом задумался.
А что, собственно, писать?
С одной стороны, кэп прямо сказал — правду и только правду, как она есть.
С другой, он же дал указание — никакой, так тебя растак, мистики!
И что-то подсказывало Дагу, что первое указание вовсе не так важно, как второе.
На самом деле, если взять факты, выглядело дело паршиво.
В дом он вошел один, свидетелей не было. Котел осмотрел, на тот момент механизм был в норме. Но подтвердить это, опять же, мог только Джонсон. Вся эта история с пентаграммой и телами — хрен кто поверит! А доказать невозможно — после взрыва там не то что рисунка, кирпичика целого не найти. А уж если рассказать про всякие «чуйки» да «ощущения». Как палил наугад, чуть не обделавшись от шорохов… Засмеют. Не поверят, засмеют и заклеймят. Будешь потом не просто Даг, а Даг «гроза пустых домов». Или еще что покруче. А оно тебе надо? Отнюдь.
Приняв решение, Джонсон взялся за писанину. Изложил все «как есть». Вошел, оценил, проверил. Действовал строго по инструкции. Согласно уставу, решил завершить обход здания. Услышал внезапный гул, почувствовал вибрацию, принял решение о срочной эвакуации. Осветитель и пулевик утерян при взрыве. Ничего необычного не наблюдал. Больше доложить не о чем. Все в рамках предписаний. И никакой мистики.
Перечитал — жидко, вяло. Шито белыми нитками. Зато все согласно букве закона, не придраться ни к единому слову. Истинность тоже не проверить, свидетелей днем с огнем не сыщешь. А все потому, что нехрен отправлять на задания в одиночку.