Копоть
Шрифт:
Прижал к себе растрепанные листки. Испугался, что они улетят, подхваченные порывом ветра.
— Че там, деньги чтоли? Или карта сокровищ? — Капуша привычно захохотал.
— Почти, — выдохнул Даг, — Почти…
С верхней страницы на него смотрела аккуратно и довольно точно выведенная «пентаграмма». Под ней имелась и подпись:
Сей знак называют «Печать Кроноса» и используют в оккультных науках издревле. В упрощенной форме он встречается на гербе семейства Стюартов, что и доказывает, пусть и косвенно, их причастность к кабалистике…
Вот
А ведь Джонсон теперь вспомнил этого Вильсона! Тот самый мужичок, что когда-то рассказывал про ночные бдения некой «тройки»… Кто там был? Надо восстановить, обязательно. Что-то еще он плел про мировые заговоры, власти скрывают и всякое такое… Бред-то, конечно, бред… Ну а что сейчас не бред? То, что случилось с Дагом тоже не образец рациональной картины мира.
И книжицей тот бедолага размахивал прямо перед лицом тогда еще дознавателя. Вот этой самой книжкой. Получается, уже в то время Джонсон мог бы получить новые данные… если бы соизволил как следует обработать показания. Отнестись с серьезностью к словам бездомного. Вот как интересно судьба повернулась, теперь Даг и сам бездомный. Какая ирония…
— Слышь, Капуша, а где, говоришь, сейчас этот Вильсон? — спросил Даг, стараясь раньше времени не питать излишних надежд.
— Да кто же его знает? Он мне не докладывался. Да и я за ним не присматривал. Я все больше это… по другой части, — рыжий хохмач озабоченно глянул на спящую рядом Эсмиральду, — Говорю же, с неделю не видел. Может больше.
— Пропал что ли?
— Может пропал, может ушел.
— И свое добро оставил?
— Ну да, вряд ли… Может сдох. Кто знает?
Да уж, весьма информативно. Джонсон задал еще несколько вопросов, стараясь вызнать хоть что-то о пропавшем Демидове. Капуша отвечал охотно, но все сводил к своим залихватским шуточкам. В остатке же вышло, что никто толком о Вильсоне ничего и не знал. Не удивительно: здесь вообще не слишком интересовались другими. Если только кто-то сам не являлся большим любителем потрепаться о прошлом.
Вроде как всплыло, что до превращения в бродягу Демидов работал по научной части. То ли подмастерье чей-то, то ли даже и ученый. Историк, вроде как. Что потом с ним случилось, как оказался за бортом жизни — неизвестно.Честный, справедливый мужик. Немного надломленный что ли. Побитый жизнью. Но тут через одного так, обычная история.
Больше ничего отрыть не удалось. Джонсон был доволен и этим. Махнув рукой на еду и выпивку, на тепло костра и компанию «друзей», он пополз в конуру Вильсона. Забрался с головой, укутался в тряпки. Палец не без труда расковырял картонную стену, сквозь импровизированное «окно» внутрь повалил холодный воздух. И свет. Совсем немного, но достаточно, чтобы читать.
Даг раскрыл засаленную книжку. Аккуратно перелистнул страницу с «пентаграммой». И углубился в чтение.
Книга представляла собой собрание мыслей и знаний автора. Значительная часть документа являлась «дневником», где Демидов в общих чертах описывал быт и те уроки, что он из него извлекал. Любое событие автор рассматривал с философских позиций. Часто поминал неких Олесю и Софьюшку. Без контекста Даг не смог определить, кто эти дамы. Возможно, жена и дочь?
Остальную же часть книги занимала настоящая научная работа. Посвященная истории «первого чернокнижника» и его последователей, вплоть до наших дней. По понятным причинам, эта информация интересовала Джонсона в первую очередь. Он так увлекся чтением, что не остановился даже когда на улицеокончательно стемнело. Успокоился, только прочитав все, до последней страницы.
История в книге начиналась с середины. Даг чуть не откусил себе руку от досады, поскольку самолично сжег первые страницы рукописи. Хоть автор и утверждал что
Если бы только Даг не отправил все изыскания в огонь!
«Сначала читай, потом сжигай!» — бранился Джонсон. Теплее от этого не становилось.
Он постарался выбросить лишние мысли из головы, целиком погрузившись в чтение.
***
…как мы видим из всего вышеизложенного, существование Кроноса — или же на островной манер Хроноса — можно считать установленным научным фактом. Какие бы зверства не приписывали этому субъекту, мнимые или действительные, он жил и действовал, как реальная историческая фигура.
А вот сказать то же самое о его смерти, к удивлению, невозможно. В исторических хрониках разных авторов приводится множество противоречивых свидетельств о кончине «первого чернокнижника». В одной из версий его вывезли далеко в океан и утопили, в другой — сожгли, в третьей — забили камнями. Стоит отметить, что ни в одном варианте Кронос не умер своей смертью, от старости, что довольно показательно.
К сожалению, все имеющиеся описания настолько противоречат друг другу, что появляются огромные сомнения в достоверности хотя бы одного из них. Во-первых, сильно разнятся даты предполагаемой кончины — причем весьма существенно, с разницей до ста лет. Во-вторых способы «упокоения» чернокнижника. Ну и, наконец, третий момент. Ни один из авторов исторических трудов не является прямым свидетелем упоминаемых событий. Все это изложено хорошо если через десятые руки. А то и вовсе является досужими домыслами рассказчиков, падких до славы «истинных» знатоков истории.
Нам же достаточно утвердиться в том факте, что Кронос жил, Кронос совершал чудовищные зверства. Кронос оставил после себя жуткое наследие. И, несмотря на все это, очевидно, что Кронос являлся своеобразным исследователем, первооткрывателем, первопроходцем в области знаний, по наше время являющуюся неизведанной, а по большей части даже запретной.
Что же касается его смерти — то, конечно, она случилась. Хотя достоверно мы об этом ничего не знаем. Но все же трудно, почти невозможно представить себе личность, живущую более двух тысяч лет. Даже методами простой статистики легко показать, что за такое время с любым человеком десятки раз случилась бы некая фатальная неприятность. Начиная от банальной шальной пули и заканчивая катастрофами, как техногенными, так и природными. Вероятность выжить столь долгий срок, даже если смерть от старости тебе не грозит… невероятно мала.
Примерно в таком же ключе можно высказаться о так называемой истории «журнала чернокнижника».Многочисленные свидетельства из разрозненных источников не дают усомниться — такой труд действительно существовал. Но вот утверждать о его содержании достоверно ничего невозможно. Вполне заслуживающие в других вопросах авторы, когда заходит разговор о «летописях», пускаются во все тяжкие. Некоторые презрительно отзываются о книге, как о сборнике низкопробных рецептов по одурачиванию черни. Другие же, напротив, возносят содержимое чуть ли не к познанию всех тайн жизни и смерти, включая такие, как превращение воды в вино, железа в золото, перемещение между мирами, и, конечно, тайнавечной жизни.