Копоть
Шрифт:
Третий вошедший — пожилой мужчина, с волосами седыми, как снег. Он был одет в протсые брюки и свитер, без куртки и шапки. Сразу прошел в центр комнаты, да так и застыл, цепким взглядом пригвоздив Джонсона к стене. Его взор, поза, дышащая мощью фигура — все внушало невольный трепет. С виду он был не вооружен, но чувствовалось, что оружие ему особо и не требуется. Несмотря на возраст, он казался самым опасным из этой компании.
Последний из четверки — толстяк в длинном кожаном плаще и старомодной шляпе. Лицо кислое, как лимон. Взгляд жуткий, презрительный и уничижительный одновременно.
Этот сразу подошел к Дагу почти вплотную. Но на благоразумном удалении, чтобы пленник не мог, в случае чего, дотянуться.
— Ну что, мразь, говорить будем? — старательно инсценируя усталость проговорил толстяк, — Или начнем по-плохому?
Джонсон молчал. Поначалу он не испытывал к этим людям негатива — потому что не знал, кто это. Но подобное обращение сразу настроило пленника на недобрый лад.
— Понятно, значит по-плохому, — обреченно кивнул допрашивающий.
Он смело шагнул вперед, подступив к Джонсону вплотную. Короткие, но на удивление сильные руки схватили голову Дага. Он дернулся было, но толстяк держал крепко, хоть и не предпринимал ничего угрожающего.
— Не дергайся, — с притворным спокойствием приговаривал мужчина, — Мы сейчас… мы быстро…
Он покрутил голову Джонсона, разглядывая его с разных ракурсов. Как будто даже принюхался, после чего брезгливо скривился. Потом резко дернул правой рукой — Даг почувстовал укол боли. Толстяк отступил назад держа свою добычу — выдернутый волосок — между поднятых вверх пальцев.
— Сейчас ты у нас запоешь… — проговорил он, мечтательно улыбаясь.
Толстяк что-то пробормотал себе под нос, пальцы на руке задвигались, переплетаясь в странные жесты. На мгновение его лицо максимально сосредоточилось. Потом мужчина выдохнул, заметно расслабившись.
— Ну что, давай, соври что-нибудь. Пока бить не начали, — усмехнувшись, он кивнул Джонсону.
— Мамке твоей я сов… А-а-а-а! — Даг буквально захлебнулся криком от внезапной резкой боли по всему телу.
Кожа будто огнем горела, причем в самых неприятных местах — на животе, в подмышках и особенно на мужских причиндалах. Терпеть эту боль молча не представлялось возможным. Да и не хотелось.
— Вот так, паренек. Работает! — на лице толстяка поселилась садисткая усмешка, — Будешь молчать — будет больно! Солжешь — будет больно! Я решу, что ты говоришь что-то лишнее… ну ты понял.
Джонсон уставился на мага осоловевшими глазами. Он уперся в стену, стараясь не рухнуть ниц. Тяжелое дыхание срывалось с губ. Только прикованная рука удерживала парня от позорного падения.
— Давай, темный, рассказывай! А не то… — допрашивающий демонстративно помахал зажатым в пальцах волоском.
— Я не темный, — прохрипел Даг, стараясь выпрямиться.
Его заявление произвело видимый эффект. Вся четверка недоуменно переглянулась. Дамочка театрально кашлянула. Священник подошел ближе, сверля Джонсона взглядом. Толстяк недоуменно переводил взор с пленника на свою ладонь, будто сомневаясь в надежности заклятия. Лишь седовласый остался невозмутимым. По крайней мере
— Да точно темный! — с досадой воскликнул толстяк, — Что же я, темных не отличу что ли?!
— Почему тогда отрицает? — усмехнулась женщина, — И при этом не корчится от боли?
— Просто сам не знает, вот заклятье и не распознает ложь.
— А такое что, бывает?
— Получается, бывает.
Глава №8
С минуту все молча рассматривали Джонсона. А тот так же молча переводил угрюмый взор от одного лица к другому. Дыхание кое-как восстановилось, но повторять эксперимент с болевой судорогой совсем не хотелось.
— Снимите с него кандалы, — наконец решил священник.
— Клинт, ты уверен? — толстый маг смотрел на пленника с большим сомнением.
— Уверен. Если что — Стэн его приструнит, — сдержанный кивок на седовласого.
Тот спокойно двинулся к стене, как-то сразу оказавшись рядом. Протянув руку, щелкнул ключом. Кисть Джонсона освободилась, он невольно отступил, но запнулся и как-то нелепо сполз по стене на пол.
— Не дури, парень, — тихо проговорил седой.
В словах и тоне не было ничего угрожающего. Но внутреннее наполнение заставило Джонсона вздрогнуть. В этом человеке чувствовалась сила и власть. Способность переломить любого. Прямо так, голыми руками.
— Вы из полиции? — тихо спросил Даг.
— Верно, — кивнул священник.
— Особый отдел? — Джонсон кинул наугад, но не промахнулся.
Его пленители снова переглянулись, стараясь скрыть кривые усмешки на лицах.
— Ты маг? — Даг взглянул на толсятка.
— Чернокнижник, с твоего позволения.
— Значит ты и… эти…
— Ну нет! Никакой связи. Они — последователи Хроноса. Я же — обычный рядовой темный маг. Не больше и не меньше.
Он говорил небрежно, но за словами скрывалось известное самодовольство. Без сомнения, себя «рядовой маг» ставил гораздо выше «этих».
Джонсон вздохнул и полез в карман брюк. Седовласый резко напрягся, нависнув над пленником тяжелой горой. Даг понял, что любое резкое движение приведет… к членовредительству. Поэтому максимально медленно и аккуратно вытянул из кармана… грязный носок.
— Держи, чернокнижник, это тебе…
У того аж глаза на лоб вылезли от подобной наглости. Он разом покраснел, как помидор, и пошел вперед, уперев руки в бока.
— Ты… Ты че?!.. Ты совсем?.. Убью нахрен! Я тебя сгною заживо! Ты у меня будешь неделю дристать дальше, чем видишь! Ты…
— Тут слюна одного из тех, — устало прервал его Джонсон.
Маг застыл, уставившись на грязный носок, как на инопланетную диковинку. Так и стоял, открыв рот, пока не опомнился. Потом аккуратно, двумя пальцами, схватил вонючую тряпицу. Откуда ни возьмись появился бумажный пакет, куда носок был торжественно складирован.
Толстяк уставился на пакет, как на величайшую ценность.
— Слюна — это хорошо, — с мечтательной улыбкой пробормотал он, — С этим можно работать!
В камере как будто потеплело. Во всяком случае, атмосфера стала менее нервной. Собеседники Дага явно расслабились. За исключением седого, конечно.