Корабль, идущий в Эльдорадо
Шрифт:
И еще в Баварине есть что-то от мужика, — принялась рассуждать мать. — А это большая редкость в мужчинах. Я не могу объяснить на словах. Вернее, могу, конечно, но выйдет не то. Я просто чувствую в нем мужика. По-звериному. Вот уж чего не было, того не было в моих покойных супругах, царство им всем небесное… Да, кстати, — резко перескочила она на другое, мы завтра с Женей едем в Москву, а оттуда летим в Канны.
— Ему дали первую премию?
— Пока еще не дали. Но фильм в явных фаворитах у прессы. Так что, возможно,
Но на самом деле это был еще не конец. Вечером следующего дня в прихожей раздался звонок. Я открыл дверь.
На пороге стояла Ксения. Мне показалось, что я не видел ее лет триста.
С минуту мы молча смотрели друг на друга.
— Можно войти? — спросила она.
Я посторонился.
— Входи.
Она шагнула в квартиру. — Твоя мать дома? Ах, вот оно что…
— Нет.
— Ты не будешь возражать, если я ее подожду?
— Думаю, что ты ее не скоро дождешься. В последнее время она здесь редко появляется.
— Понятно, — мрачно усмехнулась Ксения.
Мы снова замолчали. Вроде как и говорить было не о чем.
— Хочешь кофе? — предложил я и, не дожидаясь ответа, ушел на кухню. — Проходи пока в комнату, — крикнул я оттуда.
Смолов немного кофейных зерен, я сварил кофе.
Когда я с двумя чашечками и легкой закуской на подносе вернулся в комнату, Ксения сидела на диване. В пепельнице лежал окурок.
— Я здесь курила. Ничего?
— Ничего, — ответил я, ставя поднос на журнальный столик. — Прошу.
Она взяла в руки чашку, но, не сделав и глотка, поставила ее обратно.
— Этот подлец изменил мне, — тихо проговорила она.
Подлецом был, разумеется, Баварин.
— Да-а, — изобразил я на лице изумление. — Надо же.
— И знаешь, с кем?
Я не знал.
— С твоей матерью.
— Что ты говоришь?! Не может быть!
— Перестань кривляться, — поморщилась Ксения.
— Надеюсь, ты пришла не за тем, чтобы придушить мою дорогую мамочку? — спросил я.
— Вот еще! Я просто хочу на нее посмотреть.
И тут, словно по заказу, раздался звонок в прихожей.
— Сейчас посмотришь.
32
Когда я, Баварин и мать вошли в комнату, Ксении там не оказалось. Не успел я удивиться этому обстоятельству, как она появилась из дверей другой комнаты. Не знаю, чего уж она хотела этим добиться. Во всяком случае, ее появление не произвело желаемого эффекта. Ни на Баварина, ни тем более на мать.
Мать встретила соперницу приветливой улыбкой.
— Вы Ксения? Очень приятно познакомиться. Евгений Петрович рассказывал о вас много хорошего… Поужинаете с нами?
К моему большому изумлению, Ксения согласилась.
И мы сели за стол, как одна дружная семья. За ужином
Ксения молчала. Она вяло ковыряла вилкой в тарелке, едва приметным движением головы отказываясь от всего, что ей предлагали.
Мать взяла меня за руку и потянула к себе.
— Ты бы, Саша, присмотрел за ней, — прошептала она. — Как бы девица чего-нибудь с собой не сделала. А то потом разговоров не оберешься.
Баварин регулярно прикладывался к плоской фляжке, знакомой мне еще по поезду. («Подарок Марлона Брандо», — с гордостью похвастался он, когда достал ее из кармана.) И доприкладывался. Глядя на нас хмельными глазами, вновь завел бодягу о своей неверной жене.
— …И тогда я нашел ее интимный дневник. И узнал про Джима. Это ж кем надо быть, чтобы перед негритосом…
Мать оборвала его.
— Вот что, милый, — твердо сказала она. — Хватит. Все это уже в прошлом. И твоя Инна, и ее приятель Джим.
Через час прибыло заказанное такси. И новоиспеченные жених с невестой укатили.
А мы с Ксенией остались сидеть за столом. В ее пальцах тлела сигарета. Уж не знаю — какая по счету.
В квартире было тихо. За окнами лил дождь.
— Ксения, — позвал я ее. — Ксения.
Она, ничего не ответив, резко встала и вышла в прихожую.
— Тебя проводить? — крикнул я, но с места не двинулся, понимая, каким будет ответ.
Громко хлопнула дверь. Я посмотрел в окно. Ксения шла медленным шагом, не обращая внимания на усилившийся дождь.
Дождь хлестал и весь следующий день. И только к вечеру прекратился. Прихватив с собой зонтик, я отправился к Сереге в кинотеатр.
Все та же кассирша все так же красила ногти.
— Дайте мне пять билетов, — сразу сказал я.
— А вам куда? — спросила она.
— То есть как — куда? В кино.
Кассирша макнула кисточку в пузырек с лаком.
— Опоздали, молодой человек, здесь уже не кинотеатр.
— А что?
— Дансинг-клуб.
«Надо же, — подумал я, — все-таки что-то в этом мире меняется».
— А вы не в курсе, Дерябин еще работает?
— Сергей?
— Да, Сергей.
— Нет, уволился. Он теперь в Парке культуры тиром заведует.
Я отправился в Парк культуры.
Последний раз меня сюда приводила мать лет двадцать назад. Как тогда все было легко и просто! Светило яркое солнце, играла веселая музыка, крутились карусели… Сначала я катался по кругу на деревянной белой лошадке, потом на рыжей лисичке, затем до упаду хохотал над собой и над мамой в «комнате смеха», ел невообразимо вкусное мороженое в вафельном стаканчике… Сотни милых сердцу мелочей припомнились из детства и закружились разноцветным калейдоскопом смеха, солнца и музыки.