Корабль поколений
Шрифт:
— Это были одиночные аномалии?
— Да. Одиночные. Такие выбросы — весьма редкое явление.
— Лев, твое мнение? — командир повернулся к Леберману.
— Слишком мало данных для того, чтобы делать какие-то выводы. Нужна статистика. Но последние события настораживают. Если это действительно влияние темной материи — то лучше не разгоняться. Предлагаю выключить двигатели.
— Вообще-то мы летим слишком медленно, — возразил Лю Минсюань, — предлагаю остаться на прежнем ускорении. Тем более, что нет доказательства, что все эти случаи как-то
— Эрика?
— По крайней мере, увеличивать ускорение точно не стоит.
— Хорошо. Еще на полгода остаемся в том же режиме.
Глава 75
2614 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца 2136 а. е. (примерно 0.034 св. года),
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 3 года
Михаил стоял на смотровой площадке и созерцал звездное небо. Хотя из-за вращения корабля оно двигалось, и полоска млечного пути вместе со знакомыми созвездиями, то исчезала, то вновь появлялась, Самсонов, тем не менее, узнавал известные сочетания светящихся точек.
Его мысли были далеко отсюда. В своем воображение Михаил был уже там, у цели, и пытался представить, как выглядит Проксиома Центавра b. Его воображение нарисовало каменную пустыню, залитую красным светом местного солнца. Кругом багровые тени, черные растения. Грязно коричневое небо. Вдали ползет что-то похожее на гигантского спрута.
Михаил вздрогнул, когда ему на плечо легка чья-то рука.
— Не бойся, это я Арджун.
Самсонов с недоверием посмотрел в индусское лицо невольного нарушителя спокойствия.
— Арджун Патил. Помнишь, мы как-то тут стояли и беседовали о странной лекции профессора Лебермана?
— Да, конечно, помню. Ты еще сказал, что профессор увлекается эзотерикой. Но я что-то не замечаю за ним такое. Наоборот, он производит впечатление разумного материалиста.
— Разумного материалиста, — снисходительно улыбаясь, передразнил Арджун, — я бы не сказал, что материалисты такие уж… разумные. Они просто подстроились под господствующую идеологию.
— А ты, стало быть, нет? — Михаил обернулся к Арджуну. Звезды за его спиной играли в глазах индуса отблесками, делая его взгляд каким-то нереальным.
— Я? Я ищу. В отличие от них, я не довольствуюсь готовыми ответами. Профессор Леберман… он ищет тоже. Просто делает это странно. Его лекции… это не просто сухое изложение фактов. Там есть… намек.
— На что? На то, что мы не одни во Вселенной? Ну, это и так понятно. Мы же сюда летим, чтобы это доказать.
Арджун покачал головой.
— Нет. На что-то большее. На то, что наше понимание реальности… ограничено. Что есть силы, которые мы не видим и не можем измерить.
Михаил усмехнулся.
— Силы? Ты сейчас про сказочную силу джедаев?
—
— Как каменную пустыню, красные тени… Черно белые тона…
— Но почему именно так? Откуда в твоей голове такие образы?
Ты же там не был.
— Информацию собирал. Читал отчеты, смотрел симуляции. Должно быть, она выглядит именно так.
— Информацию. Но ты не просто ее сложил в голове, как набор фактов. Ты ее почувствовал. Ты ее увидел. Твое воображение создало картину. А что, если эта картина… не просто плод воображения? Что, если ты каким-то образом… подключился?
Михаил нахмурился.
— Подключился к чему? К коллективному бессознательному? Ты это имеешь в виду? Юнг, все дела?
— Может быть, и к нему. А может, к чему-то, что Юнг даже не мог себе представить. Мы летим к Проксиме Центавра b, чтобы найти жизнь. Но что, если жизнь… уже нашла нас? Что, если она ждет нас там, и мы ее чувствуем, даже не подозревая об этом?
Арджун замолчал, глядя на звезды. Михаил почувствовал, как по спине пробегает холодок. В словах индуса было что-то… завораживающее. И пугающее.
— Ты хочешь сказать, что профессор Леберман… пытается нас подготовить? К чему-то, что нас там ждет?
— Возможно. Хотя, и не осознает этого. Информация прорывается сквозь барьер его материалистического мировоззрения. Он как будто пытается расширить наше сознание. Открыть наши глаза. Чтобы мы увидели не только то, что видим, но и то, что скрыто.
— И что же там скрыто?
Арджун улыбнулся, но в его глазах не было веселья.
— Это мы и узнаем, когда прилетим. Если будем готовы увидеть.
Михаил внезапно подумал, что в словах Патила что-то есть. Но в науке все надо доказывать. «Нужно записать, какие образы пришли мне на ум, когда я представлял планету, а потом сравнить, совпало или нет», — решил Самсонов и сказал:
— Ладно. Спасибо за интересную беседу. Но мне пора.
— Куда это ты? — Арджун слегка удивился.
— Записать кое-что. Пока не забыл.
— Записать? Интересно, что же такое важное ты удумал записать, — в голосе Арджуна прозвучала ирония.
— Идеи. Надо фиксировать свои мысли. Потом можно будет их проверить. Наука требует доказательств.
— Наука, — Арджун покачал головой. — Наука — это хорошо. Но она не всесильна. Она исследует то, что можно измерить. А что делать с тем, что нельзя?
— Игнорировать. Пока не появится возможность измерить, — отрезал Михаил.
— Вот в этом-то и вся проблема, — вздохнул Арджун. — Вы, ученые, так уверены в своих методах, что отбрасываете все, что в них не вписывается. А ведь Вселенная полна загадок. И, возможно, ключ к разгадке этих загадок лежит именно в том, что вы игнорируете.
Михаил промолчал. Он не хотел спорить с Арджуном. Индус был странным, но в чем-то, возможно, и прав. Самсонов просто делал вид, что смотрит в иллюминатор.